сила, которую снова невыносимо хотелось выпить.

Но Хьяртан сдержался. Он ведь не животное, чтобы набрасываться на девчонку всякий раз, когда ее видит. И пусть в голове продолжало мутиться, Снежный не стал уступать порыву. Отвел девушку к ребенку, велел позаботиться о служанке и только потом… отправился убивать брата.

В покои Дойнарта вошел без стука – сейчас было не до церемоний. Снежный торчал у себя в кабинете в компании Бьярта, на которого изливал свои возмущения. Младший брат, опустившись на край стола, терпеливо слушал, а обернувшись на звук распахнувшейся двери, чуть слышно выругался.

– Очередную игрушку не поделили? – хмыкнул.

Дойнарт лениво откинулся на спинку кресла.

– Ваше величество… чем обязаны такой чести? – в его голосе отчетливо звучала ирония.

– Я не разрешал, – ровно, из последних сил сдерживая рвущуюся наружу злость, бросил Хьяртан. – Ни входить к ней, ни тем более приставать.

– Опять ты за свое! – закатил глаза старший брат. – Я же сказал: девчонка была не против, сама готова была раздвинуть передо мной ноги. И, если верить словам Бьярта, я не первый, кого она жаждала осчастливить своими ласками. Как минимум со сводным братом у нее точно что-то было. А может, и с половиной Борга…

В тот момент Дойнарту, можно сказать, повезло. Если бы не слабость, ядовитым червем снова точившая тело Хьяртана, старшему брату пришлось бы ощутить на себе всю силу королевской ярости. А так лишь почувствовал руки Снежного, грубо схватившие его за ворот и выдернувшие из кресла.

– Нэри Селланд моя гостья, а значит, неприкосновенна. Дважды повторять не буду. Как и терпеть насмешки в ее адрес. – Его величество разжал пальцы, толкнув побелевшего брата обратно в кресло.

Это была не первая их размолвка и наверняка не последняя. У них всегда были напряженные отношения. Первенец покойного короля Сигварта Бесстрашного не имел прав на трон – бастард, рожденный от рабыни… Дойнарт унаследовал от отца родовую магию, получил власть, богатство, титул, Но на трон взошел Хьяртан, как первый сын, рожденный в благословленном Богиней-матерью священном браке.

Впрочем, не только трон стоял между ними. Почему-то им нравились одни и те же нэри, в то время как сами нэри всегда предпочитали правителя – куда почетнее проводить ночи в постели короля, нежели незаконнорожденного принца.

– Совсем чувство юмора атрофировалось, – криво усмехнулся Дойнарт и поднялся из-за стола. – Ладно! Подождем, пока она перестанет быть твоей гостьей. Надеюсь, это случится очень скоро. Не потому, что мне может быть интересна эта деревенщина – нэри при дворе будут попривлекательнее. – Снежный слегка поморщился, а потом хлопнул брата по плечу. – Я о тебе переживаю, и мне не нравится мысль, что твоя жизнь зависит от какой-то безродной выскочки.

– Безродной выскочки с очень редким даром, – вздернув бровь, заметил Бьяртмар.

– И непредсказуемым, – ворчливо пробормотал Дойнарт.

– С ее даром разберемся, как и с тем, что нас связывает, – уже более спокойно, без стали в голосе, проговорил Хьяртан и почувствовал, как темнеет в глазах.

Это заметили и братья.

– Снова плохо? – встревоженно спросил младший.

– Тебе не со мной надо было чинить разборки, а идти к Каэтану, – с тревогой заметил старший.

– С тобой надо было все прояснить сразу, – усмехнулся Хьяртан, с трудом сдержавшись, чтобы не опереться о стол.

– Может, все дело в поцелуях? – предположил Дойн. – Слишком слабый контакт, чтобы напитаться ее силой. Я бы посоветовал…

– Не начинай! – отрезал Снежный. Бросив на братьев последний взгляд, направился к выходу, а оказавшись у порога, остановился и предупредил: – И не лезь к ней. Это касается вас обоих.

– А я-то при чем?! – вскинулся Бьяртмар. – Я после Борга вообще ее не видел!

– Поняли, твоя добыча, – примирительно сказал Дойнарт, провожая его величество нечитаемым взглядом.

Следующие полчаса над Снежным раскудахтавшейся наседкой кружил лекарь. Придворный целитель то хмурился, то что-то записывал в свою потрепанную книжицу, нервно царапая пером по страницам, то снова возвращался к правителю с бесконечными зельями и порошками. Заставлял пить, глотать и снова проверял, проверял…

– И долго вы будете меня пытать, Каэтан? – устало поинтересовался Снежный, опрокинув в себя очередную порцию горькой жидкости.

– Не понимаю… – Целитель растерянно почесал голову кончиком пера, не задумываясь о том, что может испачкаться чернилами. – Утром вы были в отличном состоянии, а сейчас… Кажется, будто из вас кто-то тянет силу. Саму жизнь…

– Девушка все еще слаба?

– Она не помнит события прошлого дня, но в целом чувствует себя хорошо. Уж точно лучше вашего, – снова нахмурился Каэтан.

– Есть предположения, что заставило ее забыть вчерашний день?

Выслушав отчет лекаря, Хьяртан испытал одновременно и облегчение, и приступ злости. Радовало, что не он и его поцелуи лишили ее воспоминаний, а злило то, что Ливию опоили.

И он даже знал кто…

Решив, что с пленником поговорит завтра, а сейчас ему просто жизненно нужна бунтарка, Хьяртан велел пригласить девушку на ужин. По традиции король ужинал в Большой столовой с придворными, реже – наедине с Хеленой или братьями, но никогда с простой горожанкой.

Снежный усмехнулся и велел камердинеру принести свежую одежду. Надо было привести себя в порядок к ужину.

И раз уж девчонка полна сил и здорова, десертом станут ее сладкие губы.

Глава 8

Ливия Селланд

Вместо того чтобы отвести в столовую, служанка повела меня в мою спальню.

– И что мы там забыли?

Надеюсь, не его величество. И очень надеюсь, что он не собирается ужинать со мной в постели. Или мной ужинать… Моей силой?

Какие только глупые мысли не полезут в голову после всех недавних событий! Или не такие уж они и глупые?

– Вам следует привести себя в порядок перед ужином с его величеством, – ровно проговорила девушка.

Вроде и вежливо, но все равно казалось, что прислуживать мне, безродной нэри, ей в тягость.

– Я и так в полном порядке.

Она скосила на меня взгляд и чуть слышно хмыкнула:

– Такова традиция.

Нет, я, конечно, понимаю, что я не графиня и не маркиза, но, будь я на ее месте, вела бы себя с гостьей короля более почтительно.

И что она подразумевает под «привести в порядок»? Надушить? Искупать? Зачем, если мы собираемся просто есть? А если его снежность решил уподобиться своему брату и полакомиться, как говорится, свежим при дворе «мясом», то останется голодным! И с парой-тройкой шишек, которые ему с радостью обеспечит моя солнечная сила.

Я остановилась, словно маленький упрямый мул, не желающий идти в гору.

– Незачем заставлять его величество ждать.

– Но…

– Уже поздно, значит, правитель голоден.

И я, кстати, тоже.

Не сдержавшись,