огромными богатствами, землей, рабами, а также располагая большой политической властью. Здесь же, в Морской Жемчужине Востока, находилась высочайшая резиденция Триумфатора.

Первый город Материка придерживался политики блестящей самоизоляции и носил гордый титул Запретного города. Это означало, что проживать здесь могут только чистокровные, а также те, кому посчастливилось им прислуживать. Испокон веку в Ром-Белиате царили строгие нравы и даже был введен комендантский час — появляться на улицах после захода солнца было запрещено.

Чтобы удовлетворить растущие потребности города, Жемчужину Востока снабжали водой из горных рек и озер сразу двенадцать каменных акведуков. Благодаря этому чуду инженерной мысли недостатка в чистой воде не было, однако из-за высокой влажности воздуха летняя жара всё равно переносилась тяжело, тяжелее даже, чем в раскаленных как сковорода, но сухих южных степях.

Храмовое жречество Ром-Белиата считалось элитой общества Совершенных, но, несмотря на доминирующее положение, Красный орден был малочислен. Основанный в Бенну храм Полуденного Солнца, как говорили, гораздо более богат учениками и скоро, вероятно, сможет потягаться в славе со своим старшим братом.

Среди носителей чистой крови осталось совсем немного тех, кто был благословен даром небожителей. Именно поэтому в подвластных ему землях Красный Феникс вынужден был собирать всех, кто обладает истинным цветом, позволяя им обучаться в храме Закатного Солнца, — пусть это и нарушало созданный им же незыблемый закон чистоты крови.

Жизнь шла своим чередом: тягучие, как патока, дни медленно тянулись один за другим. Шрамы на горле почти совершенно зажили и не болели, и теперь каждый встречный мог лицезреть на шее пришельца приметный знак закатного солнца — знак собственности, позорный знак чужой власти, означающий, что он принадлежит Красному жрецу. Весть о новом ученике, носящем на шее печать Великого Иерофанта, разнеслась по городу быстро, как степной пожар, — очень скоро все знали Райара в лицо.

Из-за службы в Красном ордене, а может быть, из-за характерной внешности и того, что парень происходил из племени Степных Волков, его тут же метко окрестили Красным Волком.

Учителя прозывали Красным Фениксом, но, по глубокому убеждению Райара, тот больше походил на хитроумную ядовитую гадюку.

Постыдную печать раба было запрещено скрывать под угрозой самого сурового наказания: во избежание неприятных недоразумений, статус любого жителя Ром-Белиата должен был быть ясен с первого взгляда.

Один и тот же знак на широких кольцах браслетов и рабском клейме на шее немедленно сообщал всем окружающим: перед ними человек Красного жреца. Ранг этот, несомненно, был выше множества низших рангов и гораздо выше его прежнего социального статуса бесправного дикаря, но всё же то был статус раба. Райар даже не имел права произносить имя наставника, только «Учитель» или «мессир». Что и говорить, остальные ученики не воспринимали новичка всерьёз и смотрели исключительно свысока.

Странное же положение он занимал: личный ученик его светлости мессира Элирия Лестера Лара, верховного жреца и главы Красного ордена, одного из сильнейших заклинателей Материка, Райар, тем не менее, формально стоял по статусу ниже самого обыкновенного свободного жителя города.

Кроме того, пахнущая лотосом кровь Совершенного, пожертвованная солнечному огню, превратила знак на горле не просто в рабскую печать, а в мощное средство контроля. Райар остро почувствовал эту глубинную связь и прозорливо догадался, что бежать или сопротивляться воле Учителя с красным солнцем на горле теперь вряд ли удастся. Вероятно, только смерть в силах разрушить подлую кровавую магию, что ещё больше укрепило кочевника в его намерении так или иначе однажды расквитаться с Красным Фениксом.

Пока новоявленный наставник не научил его ничему, кроме некоторых дисциплинарных правил и основных фраз на языке ли-ан. Видно, давал время адаптироваться к новым условиям, чувствуя, что мальчишка расстроен и не готов воспринимать сакральную науку.

Как и следовало ожидать, взаимоотношения с соучениками также не складывались: все они были чистокровными Совершенными, все могли похвалиться знатным происхождением и привилегированным положением в обществе. Безродного сына Великих степей поливали презрением, впрочем, достаточно сдержанным — статус личного ученика Великого Иерофанта, как оказалось, сам по себе имел значительный вес.

Несмотря на схожесть их судеб, отчего-то именно Яниэр был к нему особенно придирчив. Казалось, северянина выворачивало от отвращения при одном только взгляде на мерзкого полукровку, посмевшего своим появлением нарушить устоявшийся, размеренный уклад храмовой жизни.

Однако, все эти сложности до неприличия мало волновали кочевника. Он пребывал в большом унынии и тоске по дому, а в сердце вяло тлела ненависть к Красному Фениксу, виновнику всех его бед.

С наступлением самого жаркого дня года воздух раскалился до предела, и пришла пора традиционного праздника летних фейерверков. Погода стояла сияющая, от этого сияния не было спасения даже в редких островках тени. Изнуряющий зной притуплял эмоции, замедлял движения и мысли, оставалось только общее угнетенное состояние. Запретный город стал похож на колоссальных размеров аквариум с сонными рыбами. Существование сделалось невыносимо. Хотелось, как раньше, вольно идти по травостою, наслаждаясь резвыми степными ветрами, а не сходить с ума от неподвижности влажной жары Ром-Белиата.

Сегодняшний праздник небесных огней должен был начаться вечером, когда стемнеет и понемногу спадет тяжелая духота. Грядущей ночью должно случиться последнее летнее полнолуние. Во время него луна вызревала в священный цвет солнца и становилась похожей на темно-красный лотос, а плотный синий туман над заливом можно было пить чашами. Сегодня был один из немногих дней в году, когда отменялся комендантский час, и жителям разрешалось покидать дома после захода солнца.

Благодаря послаблению режима Ночь Красного Лотоса обещала быть совершенно особенной: уже сейчас, в разгар белого дня, повсюду царила атмосфера праздника и всеобщего радостного возбуждения. Любоваться фейерверками было заведено с лодок: так удобнее наблюдать за тем, как разноцветные взрывы салютов отражаются одновременно и в небе, и в спокойной глади закрытой бухты. Ночь на воде обещала принести заветную свежесть и удовольствие от любования лилиями, пышным бело-оранжевым ковром стелящимися по берегу. Сладкий запах цветов разносился далеко вокруг: воздух был наполнен ароматами лета.

Но даже предстоящий запуск фейерверков не слишком-то интересовал подавленного обрушившимися на него несчастьями кочевника. Конечно, никогда прежде он не видал грандиозного зрелища небесных огней, однако гораздо больше душу юного степняка будоражила предстоящая морская прогулка.

Прогулочные лодки занимали свои места загодя, чтобы аристократы могли приятно провести время в ожидании главного вечернего представления. Корабль, на котором находился Великий Иерофант, именовался флагманским, и к нему не допускалось приближаться другим судам. На флагмане имелось несколько больших лодок, которые ученики спустили на воду и теперь развлекались тем, что в шутку сталкивали друг друга за борт и плескались в волнах, весело гомоня. Крупные синие сливы плавали в глубоких серебряных чашах: ледяная вода приятно охлаждала сезонное лакомство.

Сам Красный Феникс отдыхал где-то