а значит должен за это ответить. Убивать его она не будет. Разумеется нет. Месть должна быть красивой, и ударить по самому больному.

Барон женился из-за денег? Вот и хорошо. Значит бить будем по кошельку. Резко и больно. Идеально было бы довести его до такой нищеты, чтобы он на местных помойках с бомжами за селедочные головы дрался. Или что-то в таком роде. Тут уж как пойдет.

Это Алесия была кроткой и доброй. А вот про себя Ира такого сказать не могла.

* * *

До деревни ползли добрых четыре дня. Со множеством остановок. И под конец пути у Алесии уже серьезно дергался глаз. Честное слово, быстрее бы пешком дошла. Хотелось рычать глядя в небо, но приходилось изображать терпение (которым она сроду не отличалась).

Но не срываться же на спутниц. Им ведь тоже приходилось не легче. Искренне путешествию радовался только Глен. Щеки его чуть порозовели на весеннем солнце, в глазах появился блеск. И он послушно ел размоченные в молоке сухари, к большой радости Ирены.

Правда ходить самостоятельно мальчишка не мог. Только держась за чью-то руку, или уцепившись за телегу. И это, по мнению Алес, было плохо. Оставалось надеяться, что в деревне найдется знахарка, или какой-нибудь лекарь.

Сама Ирена оказала просто неоценимую помощь, сумев продать на маленькой ярмарке пару платьев и ниточку жемчужных бус. Все-таки невместно, чтобы этим занималась госпожа.

Алесия с любопытством рассматривала местные деньги. Как выяснилось, здесь ходило четыре вида монет.

Самая мелкая — медный круп. Чуть овальная, с чеканными зубчиками по краям.

Двенадцать крупов равнялись одному грону. Эта монета была из сплава меди и серебра. На лицевой стороне можно было рассмотреть гордый профиль основателя королевства. На реверсе — королевский дворец. В народе грон еще называли — «ясьмиком».

Потому что восемь гронов равнялись аргену. Большой серебряной монете, с короной и изображением действующего короля.

Были еще гроссы — пятнадцатая часть аргена. На реверсе — колос, на аверсе — меч.

Денежная система казалась запутанной и заставляла мозг медленно закипать. Но разбираться в ней надо. Иначе как вести дела?

Хорошо еще, что ее неосведомленность совершенно не вызвала удивления у слуг. Как выяснилось, господин барон денег жене никогда не давал, полагая, что это совершенно ни к чему. Да и до брака — все покупки оплачивал отец. Существовало даже мнение, что женщине из хорошей семьи, незачем думать о таких низменных вещах.

К слову, арген, тоже был сплавом. Просто с самым большим содержанием серебра. А золотых монет тут просто не существовало. Чистое золото и серебро использовалось только в торговле между королевствами, и строго по весу.

Что логично. Пусти в народ чистый драг металл, половина там и осядет, переплавленная на серьги и колечки. Можно не сомневаться.

Как источник бытовых знаний, Ирена оказалась просто бесценна. От нее же Алес узнала, что слугам платят два-три аргена в год. Что за один гросс можно купить мешок муки, а за семь аргенов — неплохую корову. Ткань для платья обойдется в пару гронов. Но за пошив придется еще отдельно доплатить.

Для удобства понимания, девушка попыталась прикинуть курс местных денег к привычным. По очень приблизительным подсчетам выходило, что арген, это примерно десять тысяч. Ага. Значит от барона она получит где-то миллион.

На первый взгляд — вроде бы неплохие деньги. Но дома этого не хватило бы даже на квартиру. И сколько из этого богатства отдаст ей брат?

* * *

Когда карета вновь остановилась, а кучер крикнул: «Выгружайтеся, приехали!», — Алесия не сразу поверила своему счастью. Неужели этот бесконечный путь остался позади?

Первой наружу выскользнула Агнета, так как сидела к выходу ближе всех. До оставшихся внутри донеслось протяжное — «О-ох».

Алес на всякий случай насторожилась, но как оказалось, зря. Просто служанка никогда не выезжала за пределы города, и теперь была потрясена открывшимся видом. Так что ее можно было понять.

А вот Алесию деревня не впечатлила. Она ожидала увидеть буйство зелени и уютные избы прикорнувшие в тени берез. Женщин в нарядных сарафанах с коромыслами. А по факту — ее окружала унылость и серость.

Широкая улица представляла собой засохшую грязь. Несколько чахлых кустиков вместо деревьев. Крытые соломой избы разбросаны там и сям, без всякой системы. И в этом мраке ей теперь придется жить?

К карете уже тянулись первые любопытствующие. Девушка внимательно оглядела местных крестьян.

Что сказать? Прибывшим здесь были явно не рады. Это отчетливо читалось в выражениях угрюмых лиц. Новую госпожу рассматривали как диковинку, не испытывая к ней ни малейшей симпатии.

Даже Агнета это почувствовала, и боязливо втянула голову в плечи. Сама же Алесия и не думала отворачиваться от недобрых взглядов. Напустив на лицо равнодушие, она пыталась понять, кто в этой толпе главный. С ним и нужно начинать разговор.

Наконец вперед шагнул матерый мужик с короткой жесткой бородой. Одет он был в домотканую рубаху, на ногах потертые сапоги. А учитывая, что остальные обуты в лапти, хорошая обувь — это уже некоторый статус.

Кланяться мужчина не стал. Наоборот. Посмотрел так, будто желал одним взглядом вбить в землю. Алес не дрогнула, и крестьянин заговорил.

— Так значатца, ты и будешь наша новая госпожа?

— Все верно. — девушка тоже расправила плечи, но сколько не тянись, мужику она явно проигрывала в объемах.

Вокруг приглушенно зашептались. Можно было разобрать лишь отдельные слова. «А мож того?… И никаго не видали… Да в озерцо… Девки…».

— Цыц! — рыкнул мужчина, и все примолкли.

Алесия чуть изогнула бровь. Внутри пробегал противный холодок, но показывать этого никак нельзя. Потому что отвечает она сейчас не только за себя. Но и за женщин, которых сюда притащила. И за чужого ребенка. Ох… Только бы голос не задрожал.

— Мой брат, — произнесла она твердо, глядя мужику прямо в глаза. — Его сиятельство граф Бартон, приказал мне отправиться в деревню и дожидаться его здесь. Я лишь слабая глупая женщина и не смею его ослушаться.

Пыл у крестьян угас. Самые активные скромно потупились. Мужчина усмехнулся.

— А ты, госпожа, не пугай. Вас и без того никто туточа не тронет. — последние слова, судя по нажиму, явно адресовались толпе.

— Знаю. — первый контакт был установлен, теперь следовало нащупать следующие ниточки. — Простите, но вы не представились. С кем имею честь говорить?

— Фенел я. Староста праворечья. Под моим началом дворы двух деревень. Костоломицы и Рубайки.

Названия Алесии понравились. Боевые такие.