Потом Александр грузил темноглазую соседку тем, как он снимался в популярных сериалах в качестве каскадера, как водит машину одной левой рукой, стреляет без промаха из любого положения и даже в кувырке и перевороте через спину. Вероника слушала внимательно и увлеченно, хотя, возможно, и не совсем, мягко говоря, верила своему новому знакомому. Перед выходом Кумиров оставил ей номера своих домашних телефонов и факсов, номер трубы, пейджера и даже адреса электронной почты и своей «аськи». В ответ девушка пригласила его вечером на свое выступление в знаменитый клуб «Вечная мерзлота».

— Ты что, там дерешься? — Сашка с деланным изумлением скосил блестящие глаза.

Сойдя на тротуар, он послал девушке воздушный поцелуй, а Вероника со снисходительной улыбкой проводила его высокую стройную фигуру.

Таких никчемных можно держать только для того, чтобы тебя скорее убили, — не стеснялся критиковать отцовскую охрану Саша Кумиров.

— Станешь крутым, наймешь более смышленых бойцов! — повышал голос Кумиров-старший.

Что ж, дорогой фазер, настал срок вновь убедиться в бестолковости нанятых тобой болванов: сегодня он лихо одурачил обоих клоповцев и освободился из-под их контроля. Вчера вечером он добавил им в пойло клофелина, который привык носить с собой на случай знакомства с непокорными особами женского пола. Такое уж он придумал наказание для строптивых: опаивал их, а когда они засыпали, включал компьютер, видеокамеру, и пользователи Интернета получали возможность наблюдать за манипуляциями, которые он производил со своими жертвами.

Альбинос по кличке Буль и рыжий толстяк по кличке Мастино для начала упились до беспамятства и, когда в ход пошла доза, вырубились, как от хороших колотушек на татами: они оба в прошлом лихие бойцы по разным видам единоборств, а теперь такие же бандиты, как и другие клоповцы.

— Я должен бежать, я должен бежать! — повторял Кумиров-младший про себя, а может быть, и вслух, магическое заклинание, что, впрочем, не имело для него никакого значения.

Выпрыгнув в окно, он несколько часов вольготно разгуливал по приграничным районам Финляндии и соображал, как талантливее вернуться на родину. Позже решил нагло напроситься в попутную машину, пообещав расплатиться по приезде, либо, в случае недоверия потливого водилы, отдать в виде залога на пару дней что-нибудь из своих вещей, например серебряный перстень с каким-то мутным камнем, который подарил ему отец.

До чего все-таки достали эти конфликты отцов и детей! Ну что папаша знает про Наташку, что запрещает ему с ней общаться? Нормальная баба, с головой, с фигурой. Конечно, она из другого теста, то есть вообще из другого, — ее-то предок был еще темнее. Ну и происхождение. Ну а что батя? Он-то давно ли зашуршал своими баксами? Между прочим, Сашка был не настолько мал, чтоб не запомнить их советскую жизнь, когда отец числился скромным прорабом и думать не мечтал о сотой, да ну, о тысячной доле того богатства и могущества, которые получил в новые времена! Их семья тогда ничего себе не могла позволить. С какой радостью Саша воспринимал тогдашние подарки отца! Конечно, он еще не понимал, сколько они стоят и насколько это существенно для их бюджета, но сам факт внимания отца был ему по-настоящему дорог! Он до сих пор помнит и пластмассовую базуку с шарами, и спортивный велосипед, который у него, к его величайшему горю, украли. Да если бы ему тогда сказали, что через несколько лет отец подарит нулевую «Ниву», он бы, наверное, и не засмеялся, — это было бы даже и не смешно!

Вообще-то, батяня стал таким крутым благодаря друзьям, тому же дяде Славе, который столь жутко погиб вместе со всей семьей. Кстати, как это случилось и явилось ли это действительно несчастным случаем, так до сих пор никто и не знает. Когда Александр задает себе откровенный вопрос, не дрогнула бы у его папани рука на убийство лучшего друга и благодетеля, то ему бывает крайне трудно ответить.

Сашка понимает, почему отец так брезгливо относится к Наташке, — это все благодаря легенде о княжеском роде. Но какие теперь могут существовать дворяне? Похоже, что это стало настолько же доступно, как удостоверения блокадников или дипломы вузов: заимелись бабки — покупай! Хоть в метро, хоть у Апрашки!

Саша перелез через ограду и направился к парадному входу в отцовский особняк, прекрасно зная, что за ним уже давно наблюдают папашины бойцы, вольготно расположившись в мягких креслах напротив мониторов. Конечно, им куда интереснее смотреть боевики или порнуху, которые они прокатывают на отцовской аппаратуре. Да что аппаратура — ее никому не жалко! Главное состоит в том, что им, в общем-то, плевать и на отца, и на мать, и на Сашку, и на все на свете, кроме видиков, казино и проституток. Все эти ребята похожи на разные виды бойцовых или полицейских собак: кто на добермана, кто на бультерьера. Александр даже хотел каждому из них подобрать соответствующую собачью морду и вывесить эти портреты в холле, да потом опять от отцовской критики офонареешь: уж больно он бывает душный. А с Наташкой-то и вообще абзац получился, — ну что ему стоило вырвать ее из лап этих отморозков и вернуть Сашке? Не захотел? Презирает ее? Интересно, а сам бы он отказался поиметь такую телку? Вот то-то и оно, папаша! Если бы она на тебя сверху села да еще кое-что такое проделала, ты бы ей все грехи простил! Ручаюсь!

Кумиров-младший приблизился к дверям, и они отворились. «Груда мышц и мало мозга», как он прозвал этого бойца, который, кажется, даже при всем желании уже не мог расслабить бугры, вздувшиеся под его просторной одеждой, заполонил проем, словно он служил здесь второй дверью. Фигура Груды, несмотря на все его многолетние занятия бодибилдингом, была нелепой и смешной, будто его тело, наподобие игры в конструктор, было собрано из деталей от нескольких других тел. «Наверное, — думал Кумиров, — его фигура как раз и приобрела карикатурные формы благодаря бестолковому качанию различных мышечных узлов».

У Груды были длинный лоснящийся нос с угреватым набалдашником на конце и узкие глубоко посаженные глаза, неизменно пребывавшие в красно-фиолетовом обрамлении. «Маньяк, — улыбался Сашка. — Сексопат, наверное, хронический онанист. А может быть, и людоед, — кто ж его знает? Вон харя какая озабоченная! Только и выискивает, наверное, кого бы сожрать на халяву!»

— Здравствуйте, Александр Игоревич. Хорошо отдохнули? — Груда Мышц лязгнул своими мелкими острыми зубами. Отец требовал от своих подчиненных обращаться к членам семьи, несмотря на их возраст, исключительно на «вы». — Что, уже звонили?

Саша прошел на доступную для него территорию, словно бы не обращая внимания на второго охранника, Утрамбую, бывшего игрока в американский футбол, который тоже почтительно, но с не менее фальшивой улыбкой, расшаркался перед старшим сыном своего влиятельного шефа. Этот клоповский боец имел очень большую голову и очень крупные монументальные черты лица, которые, в сочетании с бросающейся в глаза асимметрией, делали его лицо комически-зловещим.

Отец никого не допускал на свою территорию, даже охрану. Только он мог открыть двери в свои апартаменты, и только он знал, как это делается. Даже подземная часть дома, где можно было отсидеться во время воздушного налета, была разделена на две части: для него и для всех остальных.