понимаю. Вот, кстати, мой телефон, – сказал Владимир Николаевич, доставая из кармана старую кнопочную модель, – из соображений безопасности.

– Не надо, – ответила я, – лучше запишите мой номер, если вдруг что-то вспомните. И дайте мне свой, на случай, если у меня возникнут дополнительные вопросы.

Обменявшись с генералом контактами, мы с Гариком оставили убитого горем старика в его номере и спустились вниз.

На улице поднимался легкий ветер. С запада потянулись редкие серые облачка, напоминавшие кусочки наполнителя из разодранной диванной подушки. На часах было почти четыре часа. Будь все хорошо, в это время гости уже переодевались бы в праздничные наряды, а на мне было бы ужасное бесформенное платье. Странно, но спустя эти несколько часов оно уже не казалось мне таким уж ужасным.

– Ну и как тебе генерал? – спросил Гарик.

– Пока не знаю. По-моему, он был искренним.

– Но ты же обратила внимание на его руку? Он вполне мог повредить ее, если нанес сильный удар ножом. Или во время того, как душил крестницу.

– Если травма свежая и сильная, рука бы опухла. А она в обычном состоянии. Непохоже, чтобы старый вояка врал.

Я потянула Гарика в сторону оранжереи, и мы двинулись вдоль освещенных солнцем окон пустого банкетного зала. Сейчас торжественная сервировка выглядела почти трагично, напоминая, что виновникам торжества уже не придется сесть за эти богатые праздничные столы и насладиться семейным счастьем. Я понимала, что если позволю себе задуматься об этом больше, чем на секунду, то сломаюсь и взвою от ужаса. Надо спасаться работой и спасать друга – судя по его серому цвету лица и запавшим глазам, его ход мыслей двигался в том же направлении.

– Давай посмотрим на эту дорожку. Итак – если идти в эту сторону, открывается хороший вид на свадебную лужайку.

Мы оба посмотрели на арку, увитую белыми лентами и живыми цветами, стоящую над небольшим обрывом. Все было сделано с расчетом на то, чтобы проводить церемонии в свете предвечернего солнца и получать лучшие свадебные фотографии. Вид, открывавшийся глазам с этой точки, завораживал. Река убегала вдаль, сверкая и переливаясь, как рыбья чешуя.

– Красивая была бы свадьба, – невольно вырвалось у меня.

– Не начинай, умоляю.

– Прости. Пойдем дальше.

Дорожка огибала гостевой дом справа и, сопровождаемая редкими фонарями, вилась между деревьев и фигурно подстриженных кустов.

Пройдя с десяток метров, мы увидели, как в сторону стеклянной оранжереи отходит еще одна, более узкая тропинка. Рядом с дверями, за которыми угадывались большие розовые кусты и экзотические растения, застыли бетонные садовые скульптуры. Каждый пятачок земли на небольшом острове, похоже, служил поводом для фотосессии.

Мы прошли еще немного и оказались у деревянного настила, ведшего в беседку над водой. В небольшой запруде здесь действительно плавала пара лебедей. Увидев нас, они шумно захлопали крыльями, ожидая, что мы принесли с собой немного хлеба.

– Эта точка прямо противоположная той, где убили Вику, – заметила я.

– Да. Родители Вики и генерал были здесь. Вон и хлебные крошки на досках. Отсюда они ничего видеть и слышать не могли. Но заметили бегущего по этой дорожке Дениса. Неизвестно пока, которого из двух. Если он бежал по этой дорожке, значит, двигался там, где мы только что прошли.

– Получается, так, – согласился Гарик.

– Тогда ты должен был его видеть. Если Владимир Павлович помнит время правильно, в этот момент мы как раз нашли Вику, и я послала тебя оповестить гостей о том, что нужно собраться в банкетном зале.

– Нет, тут его точно не было. Но мы вполне могли разминуться, или генерал что-то напутал.

– Может быть. Где ты увидел Дениса?

– Их обоих я нашел на пляже. Они грелись на берегу после купания.

– И Виктора уже не было с ними.

– Не было.

– Может быть, Денис все-таки бежал в другую сторону? Как раз по направлению к пляжу. Тогда откуда он бежал? И зачем вообще бежать?

Гарик присел, поднял с земли камушек и кинул его далеко в воду. Лебеди, с шумом захлопав крыльями, отплыли от него.

– Ну, мало ли – может, в туалет человек побежал.

– Куда? По длинной дороге в обход дома? Зачем, если можно напрямую к главному входу пойти? И потом на пляже стоит биотуалет.

– Да не знаю я! Чего ты пристала? – взорвался Гарик.

– Тихо! – осадила его я. – Это просто размышления. Я так работаю. Вопрос не адресован тебе лично. Это скорее, мой запрос во вселенную или обращение к собственной логике.

Гарик что-то пробурчал под нос – по тону не похоже, чтобы звучало как извинение.

– Давай сделаем полный круг по дорожке – обогнем дом, дойдем до пляжного домика и вернемся к главному входу.

Мы вернулись на дорожку, выложенную плиткой, и зашагали по направлению к злосчастному пляжу, чуть прибавив шаг.

У меня в кармане завибрировал телефон.

– Все, Иванова, мы выдвинулись. – Без приветствия провозгласил Кирьянов. – Жди. Сколько там плыть?

– Два часа. Только выдвинулись? Вы что, еще в киношку заскочили по дороге? – возмутилась я.

– Цыц! Как успехи?

– Пока никаких – собираю информацию. Ты медиков не взял случайно?

– Нет, – ответил Кирьянов, – ты не говорила, что нужен врач. Со мной тут криминалисты, следаки и пара сотрудников.

– На острове нет врача, а родителям погибших, возможно, потребуется помощь. Сердце может не выдержать – люди в возрасте, сам понимаешь.

– Думаю, найдется что-нибудь от сердца. Ты, главное, следи за тем, – Кирьянов закашлялся от ветра – судя по всему, он стоял на открытой палубе, – за тем, чтобы врач не потребовался по другому поводу.

– Это по какому еще?

– Внезапные непредвиденные травмы частных детективов! – проворчал Владимир Сергеевич. – Убийца где-то там рядом с тобой гуляет. Орудие второго убийства нашла?

– Нет. Но я и не искала пристально.

– Поищи. Если его нет – плохо. Значит, преступник забрал его с собой и в данный момент вооружен.

– Да, я знаю.

– Держись, Иванова. А лучше ничего не делай – запрись в номере и жди.