– Ты это уже говорил, – фыркнула я, – слушай, узнай у своих спецов одну вещь.

– Какую?

– Человек с зажившим переломом ладьевидной кости может ударить жертву ножом или задушить ее? Перелому два месяца.

– Спрошу. У тебя появился подозреваемый?

Я представила, как Кирьянов, подобно овчарке, взявшей след, становится в стойку.

– Пока нет. Но я проверяю фигурантов.

– Спрошу и перезвоню.

Мы с Гариком продолжили путь. Через минуту мой друг, не выдержав, ехидно спросил:

– Ты же говорила, не подозреваешь генерала?

Я улыбнулась:

– Нет, я такого не говорила. Я сказала – он показался мне довольно искренним. Но в моей работе нужно проверять и подтверждать каждый факт. Сейчас выясним, мог или не мог наш вояка вообще совершить что-то подобное. А, если мог, будем искать мотив и проверять, была ли у него возможность. Все-таки он находился на глазах у родителей Вики все время. Вряд ли отлучился в туалет, совершил по-быстренькому кровавое убийство, а потом спокойно вернулся птичек кормить.

– И какой мотив у него мог быть?

– Не представляю. Но мы вообще очень мало знаем. Возможно, мотив был и веский. Начнем с того, что Виктор явно не устраивал нашего генерала в качестве спутника жизни для крестницы.

– Настолько не устраивал, что тот решил его прикончить и засыпать лепестками роз?

– Ты прав, со стороны кажется глупо. Но мотив все равно может быть. Повторяю – мы слишком мало знаем.

Гарик замедлил шаг – впереди показался домик с инвентарем, где находилось тело Виктора.

– Я не пойду туда.

– Не за чем. Мы идем на пляж.

Солнце еще ярко освещало эту часть Мирного, но уже в скором времени должно было скрыться за высокими деревьями, обрамлявшими противоположную сторону острова. Песок уже не был таким горячим. Я сняла балетки с уставших ног и с наслаждением погрузила в него ступни. С берега затхловато потянуло выброшенной на берег речной тиной – ее зеленые спутанные косы зацепились за живописную корягу у кромки воды и прели на жаре.

– И что мы тут ищем? – спросил Гарик.

Вид у него был крайне утомленный и даже сонный. Видимо, сказались переживания последних нескольких часов. Организм требовал перезагрузки от стресса. Может, отправить его в номер?

– Мы не ищем, а смотрим. Судя по следам, вот здесь находились парни во время игры. – Я вгляделась себе под ноги. – От сетки далековато, но они ею не пользовались, это понятно.

– Почему? – спросил Гарик.

– Игроков вместе с Виктором было трое. Как играть через сетку нечетным числом? Значит, играли в обычный пляжный волейбол.

Встав на указанную точку, я посмотрела наверх по склону.

– Что отсюда видно?

Гарик обернулся за моим взглядом.

– Все видно. Дорожка вокруг дома видна отлично.

– Значит, можно было заметить всех, кто шел мимо.

– Если пацаны играли в мяч, то в пылу игры могли вообще никого не заметить.

– Согласна. Но чисто теоретически, это возможно. Поэтому убийца не рискнул бы тут показаться.

Я прошла чуть дальше.

– Вот здесь – цепочка следов, уводящая наверх, к дорожке. Скорее всего, это следы Виктора. Хорошо, что песок речной – рыхловатый и немного влажный. Хорошо держит форму.

Я пошла за следами, держа в руках балетки, и снова поднялась на склон. На плитке виднелся песок – видно, осыпался с босых ног Виктора. Но понять, в какую сторону шел жених, было невозможно. Мог пойти к дому, а мог свернуть в обратную сторону и пройти мимо домика с инвентарем.

Стоп! Я остановилась и почти рассмеялась.

– Ненавижу находиться в эпицентре истории – совершенно невозможно смотреть на картину отстраненно.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Гарик.

– Совершенно очевидно, что Виктор не пошел в сторону гостевого дома – он же в итоге оказался в этом сарае с инвентарем. Даже если и собирался пойти попить воды в холле, что-то его отвлекло. Если бы он добрался до главного входа, поднялся по ступенькам и взял бутылочку с водой со стойки – его бы обязательно кто-нибудь заметил, а этого не случилось.

– И что нам дает этот факт?

– Понимание расположения игровых фигур на поле. Мы знаем, где находилась жертва и знаем траекторию ее движения. Наш жених хотел пойти за водой – но что-то его отвлекло. Что-то его отвлекло прямо здесь. – Я притопнула ногой, словно обозначая роковую точку в сюжете. – И он пошел к сараю.

Словно ведомая собственными словами, я двинулась туда же. Гарик нехотя поплелся следом:

– Ну, сказал же, не пойду внутрь!

– И не надо. В домик войду я, а ты поищи снаружи.

– Поискать что?

– Орудие убийства, Гарик. Мы ищем нож или что-то вроде того. Только не просто шарь в траве, а заглядывай во все уголки.

Гарик растерянно оглянулся вокруг, словно выискивая эти самые таинственные «уголки».

Я отперла дверь ключом, который мне часом ранее отдал Гарик, и открыла дверь.

В нос ударил запах крови. Хотя я внутренне подготовилась, мне все равно стало не по себе. Фигура зарезанного жениха виднелась в полумраке. Из круглого окошка под крышей бил слабый луч света.

Я пошарила по стене и нашла выключатель, который Гарик не смог обнаружить в прошлый раз. Лампочка, вспыхнув, озарила место преступления, и я невольно отпрянула назад. К таким сценам невозможно привыкнуть.

Итак.

Если бы я захотела избавиться от орудия убийства, то на месте преступника выкинула бы его прямо здесь – перед этим тщательно протерев от следов. Если меня трудно привязать к преступлению, мне нет дела до того, найдут нож или нет. А вот носить его с собой опасно – уехать с острова нельзя, а на обыске можно попасться. В общем, грамотный убийца избавился бы от него тут же – благо мест, куда можно засунуть нож, вокруг было предостаточно.

Стараясь не глядеть на тело Виктора, я перерыла весь домик – заглянула в каждый уголок и каждый ящик. Исследовала пол и