Невротическое самоощущение, и ничто иное, является горючим(чуть не сказал: горестным, горьким) материалом актерского творчества.

Что «горит» в актере, зависит от актера, от скрытого в немневротика, от его личной индивидуальности, его судьбы, но то, как «горит» актерв «предлагаемых обстоятельствах», в образе на сцене, зажигает ли он собоюсценическое действие или прогорает в нем, – зависит от режиссера.

Невротик и актер – негатив и позитив одного и того же складаличности. Она, эта личность, живет двойственной для себя жизнью, но если актерв театре может и умеет под водительством режиссера так сфокусировать своижизненные переживания и проблемы на заданном сценическом персонаже, что длянего, хотя бы на миг, исчезает ощущение этой раздвоенности, разлада иразобщенности с самим собой, потому что он уже принадлежит не себе, аискусственно ожившей на нем маске, то невротик в жизни, в своей повседневнойдействительности, почти лишен этой возможности. Невротик, хотя ошибочно ипринимает свою маску за живое лицо и в чем-то спаян, слит с ней, чувствует, темне менее, свое лицо другим; в маске он отчужден от присущей емуиндивидуальности.

Невротик, можно сказать, нереализовавшийся актер; он потомуиногда может не любить театральное искусство, что чувствует подлинный театрлучше любого профессионального артиста.

Характерно также, что сам актер, оказавшись вне театра,часто проявляет себя тяжелым клиническим невротиком с разнообразной атрибутикойтипично невротического поведения. Заветная мечта всякого актера – сыграть новуюроль на сцене, потому что новая роль – спасительное средство от надвигающегосяневротизма привычной маски. Длительное пребывание под одной и той же маской, водной и той же роли невротизирует актера – живого человека, который не можетбезнаказанно долго предпочитать изображаемый образ самому себе.

Но если актер способен сменить свою постылую роль-маску, тоневротик – невольный актер в жизни – лишен такой возможности, потому чтонаходится под гипнозом усвоенных им изначально ценностей своего социальногоокружения.

Социальное бытие невротика пронизано сценическимсамочувствием, он почти инстинктивно стремится все и вся превратить в театр. Кэтому влечет его моральная установка на свою маску-роль, с одной стороны, ипотребность в оценке зрителя, явного или воображаемого, потребность внравственном принятии-непринятии его разыгрываемой роли, с другой. Длятеатрализации нужен конфликт, и невротик ищет и находит его. Бытует мнение, чтонервный человек нуждается в спокойной, тихой, нетревожащей обстановке.Вероятно, это относится к человеку, у которого наблюдаются такие признакивыраженного невротического состояния, как быстрая утомляемость,раздражительность, слабость, упадок сил и т. д., но не к невротику, которогоподобная спокойная обстановка, да еще, к тому же, чрезмерно затянувшаяся, можеттолько взвинтить. У невротика особый дар находить поводы для конфликтов.Конфликтная ситуация, требующая непременного разрешения, более соответствуетпсихическим установкам невротической личности. Столкновение, срыв для невротика– повод к разрушению привычной, устоявшейся, а потому постылой системыотношений с окружающими и возможность выявить свое субъективное переживание,дотоле запертое и запрятанное в глубине. Невротик не может жить не конфликтно,он проявляет отчетливую, хотя и не всегда сознательную, тягу к созданиюконфликтной ситуации в своем окружении. Драматические события реальной жизниутоляют жажду невротического самоощущения в театрализации жизни. (Общеизвестенфакт, что во время войны нет неврозов, хотя есть острые невротические реакции;происходит это, по всей видимости, от того, что драматизм событий военноговремени всецело вбирает в себя драматическое жизнеощущение невротическойличности.)

Невротик в любой конфликтной ситуации всегда имеетпотребность в свидетелях, и это продиктовано у него стремлением не толькодоказать свою правоту, но и показать ее некой аудитории, зрителям, утвердитьсебя не только рассудочно, но и нравственно, в избранной им позиции. Мотивыдействий и поступков невротика в жизни трудно понять, не учитывая его глубиннойприобщенности к театру. Театр невротика находится в нем самом, он носит его всебе, и, говоря «театр», я меньше всего имею в виду театральное искусство.(Именно в этом смысле я употребляю выражение «внутренний театр личности».)Невротик интуитивно влечется именно к преэстетизму театра, на преэстетизмеоснован и его внутренний театр; он бессознательно обращен к театру не как кискусству, а как к магии.

В театре невротик обретает то, чего так недостает ему вреальной жизни, – свободу перевоплощаемости собственного "Я". Втеатре он достигает освобождения собственного "Я" от скрывающих егомасок, потому что в театре внутренне освобождается он от своей постылой личинылегким, почти магическим путем, получая нравственное удовлетворение без борьбыи страданий, необходимых для подобного удовлетворения в объективнойдействительности.

Магия слова и жеста, сценический ритуал, гипноз образа(недаром первыми трагедиями были ритуальные драмы и мистерии) приводятневротика в состояние повышенного жизненного самочувствия. Сопереживая игреактеров – людей, близких ему по душевному складу, – невротик интуитивнооткрывает для себя тот глубокий родник подлинно человеческого чувства, которыйтайно скрывается за масками действующих лиц и на сцене, и в жизни. Невротикидет в театр не для того, чтобы мыслить и понимать, не для того, чтобыэстетически наслаждаться, но для того, в первую очередь, чтобы сочувствовать и переживать.Невротик в театре может принимать других людей не по их маске, но сопереживатьс ними по скрытой за этой маской сущности. Исповеди сердца, изливающей свет насудьбу героя, с которым невротик себя отождествляет, исповеди нравственнопереживаемой, – вот чего ждет он от театра.

В актере, за его маской, невротик видит исполнителя-собрата,который по своей душевной природе так близок ему. В образном действиисценического персонажа невротик находит себя, он нравственно переживаетявляемую модель должного или недолжного образа действий. Актер на сцене как быдействует за невротика, он осуществляет, воплощает (правда, в условной модели)основной круг жизненных проблем невротика.

В жизни невротик скован маской, он боится открыть миру своестрадающее лицо, боится боли при отдирании маски с лица, боится показатьсялюдям слабым. Он, казалось бы, готов для борьбы, для прыжка или бегства, длясерьезного конфликта с миром, но предпочитает по рассудочным мотивам и в угодусвоей маске социальную благопристойность, отдающую в душе серостью, скучностью,будничностью, пошлостью и рутиной жизни. Самое большое, что он позволяет себе,это невротическая конфликтность, мелочные зацепки за несущественное ивторостепенное, пошлое разряжение внутренней потребности свободного порыва.

Вот почему театр для невротика порой больше, чем жизнь;театр может если не заменить, то, во всяком случае, затмить для негореальность. Театр дает возможность невротику – актеру поневоле – ощутить миркак театр и людей в нем как актеров. В гомеопатии существует целительныйпринцип: подобное лечится подобным. Невротику раскрывается (не на сцене, сцена– только повод), в зрительской аудитории то, что является таинством театра идля чего этот человек устремляется в театр, сознательно не отдавая себе в этомотчета: соборно переживаемый нравственный императив личности, создающийжеланный душевный резонанс, искомое созвучие в его сокрытом и сокровенном"Я".