доносятся странные звуки. Непонятно, откуда доносятся, но они почему-то ужасно раздражают. Хочется вылезти из ямы и наконец понять, куда она попала, но, как ни старается, не может сдвинуться с места.

В конце концов сон так надоел ей, что Ксюша решила проснуться. Надо только усилие небольшое сделать.

Получилось. Отлично.

Ксюша открыла глаза, надеясь увидеть лепнину на потолке своего номера в отеле, но… ничего не увидела.

Кругом было темно и душно. Точно как в дрянном сне.

Ксюша поморгала и пошевелила бровями. Не помогло.

Темнота никуда не делать, зато стало понятно, что ничем, кроме глаз и бровей, она пошевелить не может.

Интересно, почему?

Она стала шевелиться активнее, и тут выяснилось, что руки и ноги у нее чем-то связаны, на голову надета какая-то пыльная тряпка, а сама голова очень сильно болит.

Что с ней и где она находится?

На первый из вопросов ответ нашелся сразу: ее похитили.

А вот на второй…

Куда ее привезли, понять невозможно.

Ксюша стала двигать головой, стараясь скинуть тряпку, не дававшую возможность не только видеть, но и нормально дышать.

В результате отчаянных телодвижений она свалилась куда-то и ударилась плечом обо что-то твердое.

Мамочки! Как больно! И страшно!

По лицу потекли слезы, Ксюша шмыгнула носом и вдруг услышала прямо над головой чей-то голос.

– Это честный обмен. Ты мне брата, я тебе девчонку.

Божечки! Так это Славин! Он ее украл и теперь хочет обменять на Руслана!

Ксюша напрягла память и вспомнила лицо мужика в бейсболке, который расспрашивал, как пройти к променаду.

И почему Синцов не показал ей фотографию Славина? Тогда она сразу бы узнала его и не попалась так глупо!

Если выживет, то придушит этого Синцова собственными руками!

Хотя вряд ли она выживет. Не станет Синцов менять ее на Руслана. Дурак он, что ли? К тому же начальство ему не позволит.

И душить его не придется, потому что она умрет так же, как Дина.

Впрочем, на этот раз у Славина нет времени накачивать пленницу наркотой. Он просто оставит ее тут. Умирать медленной смертью.

Эх, знать бы, где она находится!

Синцов был близок к умопомешательству. Если бы еще неделю назад кто-нибудь сказал ему, что такое может случиться, он бы расхохотался. Что-что, а сумасшествие ему не грозило. Ну ни разу!

Всю сознательную жизнь он был уверен, что имеет нордический характер, не подвластный ни психозу, ни нервяку, ни припадкам иных неконтролируемых чувств.

Все рухнуло в один миг, как только он понял, что Ксюша в руках у Славина.

Пепелин, считавший себя виноватым, сразу смотался куда-то и вернулся через пять минут с Сашей Вязниковым, местным компьютерным гением.

Саша был катастрофически флегматичен, но соображал быстро.

– У нее мобильник был? – спросил Вязников, почесывая щетину на подбородке.

– Был, конечно, – убитым голосом ответил Синцов, – но Славин же не дурак. Наверняка отобрал и выключил.

– Это не важно. Лишь бы не выбросил.

Синцов поднял на него заблестевшие надеждой глаза:

– Ты намекаешь, что можно отследить геолокацию?

– Можно попробовать.

– Так пробуй!

Раздался звонок на рабочий телефон.

Игорь замер над аппаратом:

– Тихо! Возможно, это он. Мы сможем отследить?

– Ты что, в ЦРУ работаешь?

– Черт!

Синцов схватил трубку и стал слушать то, что ему говорил собеседник, все больше бледнея.

– Что? – спросил потный Пепелин, глядя на напарника с ужасом.

– Он предлагает обменять ее на Ходжаева. Или…

Он обвел всех невидящим взглядом.

Вязников взял со стола синцовский сотовый и вышел.

Пепелин выскользнул следом, не рискуя оставаться с капитаном наедине.

Ксюша потеряла счет времени. Сколько она тут валяется? Час? Сутки? Неделю?

Кругом было тихо, и никаких разговоров Славин больше не вел. По крайней мере, ей ничего услышать не удалось.

Наверное, уехал в город. Или вообще уехал. За границу.

А если ее все же обменяют? Вдруг Синцов уговорил начальника не губить молодую жизнь.

Она прислушалась. Ни звука. Ни души.

Лежать ей тут вечно.

Ксюша зажмурилась под тряпкой и тихонечко завыла:

– Мамочка, прости меня, дуру… Прости…

Она плакала и скулила долго.

Конечности затекли и болели нещадно. Просто сил не было терпеть! Но что всего ужаснее, ей страшно хотелось в туалет.

Она умрет позорной смертью. Связанная, с мешком на голове и описавшаяся. Когда Синцов ее найдет и увидит…

– Не глупи, – сказала она вслух, – никто тебя не найдет, не увидит и о твоем позоре не узнает.

Собственный голос показался ей таким жалким, что она снова заплакала.

Прощайте все.

Прощай, капитан.

Когда Игорь зашел в старую полуразвалившуюся сторожку под откосом, где начинались бахчи, у него все поплыло перед глазами.

Ксюша со связанными руками и ногами лежала на куче завядшей ботвы. Ее засунутая в мешок голова была закинута назад, как у неживой.

Трясущимися руками капитан снял тряпку.

Ксюша открыла мутные глаза и посмотрела на своего спасителя, сжимавшего в руке пистолет.

– Голливуд отдыхает, – прошептала она и потеряла сознание.

– А где вы Славина взяли? Рядом его не было, это точно. Я вообще думала, что нахожусь за порогом цивилизации. Никаких звуков.

– Долго ловили. Он и не собирался Руслана вытаскивать. Звонок для отвода глаз был. Знал, что я кинусь тебя спасать, и решил, что успеет смыться.

– Скажи спасибо своему Саше. Если бы он не отследил мобильный…

– Ему начальство уже премию выписало. Славин, кстати, предполагал: мы сможем вычислить место, где он тебя держит, несмотря на то что твой сотовый он скинул по дороге.

– А что тогда Вязников отследил? Ты же сам сказал…

– Сашка своих секретов не раскрывает. Кстати, он чуть-чуть ошибся с координатами.

– Как же ты меня нашел?

Капитан Синцов посмотрел в ее удивленные глаза и не ответил.

Как-как! Почем он знает, как! Почувствовал, и все!

Он кашлянул и сказал совсем о другом:

– Славин думал, что, пока мы едем за тобой, он уйдет на приличное расстояние и где-нибудь затеряется. Ему почти удалось.

– А как Пепелин? Жив, надеюсь?

– Трусит к тебе приходить. Он от меня уже схлопотал за то, что упустил.

– Побил?

– Слегка. Начальник отодрал его гораздо сильнее. Долго помнить будет.

Игорь передвинул стул ближе к кровати, но взять Ксюшу за руку не решился, только одеяло поправил.

– Когда я понял, что ты у него, думал, меня удар хватит. Ничего не соображал.

– А с чего ты так разнервничался? – сделав наивное лицо, спросила Ксюша.

– Испугался, наверное.

– Испугался? Это новость. Ты же ничего не боишься.

– Сам так думал. До последнего времени.

Синцов помолчал и вдруг спросил:

– Помнишь, ты к нам в