и понимать нечего, – неожиданно резко отозвался новый приятель. – Сказано тебе – закрывай.

– А все-таки, – не отставал Дима, – расскажи мне!

Но в тот день так ничего от Стаса и не услышал. Коллега поведал обо всем через несколько дней, когда они уже попривыкли друг к другу. Услышав историю, Дима согласился, что в день знакомства вываливать такое на неподготовленного человека не нужно.

– С чем это связано, понятия не имею, но знаю: если после заката оставить дверь приоткрытой хоть ненадолго, чертовщина разная творится. Звуки слышны… нездешние. Голоса разные. На всякий случай лучше и в светлое время двери закрывать. Заодно и привыкаешь, не забудешь потом.

«Они там за каждой дверью караулят! Хрипят, зовут!» – вспомнились бабушкины слова.

– Чьи голоса? – спросил Дима.

– Хрен его знает.

– Ты сам слышал? Проверял?

Стас посмотрел на него как на сумасшедшего:

– С какой стати мне проверять и слушать? Жить, что ли, надоело?

Дима никак не мог взять в толк, не пытаются ли его разыграть.

– Думаешь, вру? – проницательно заметил Стас. – В этом здании народу пропало больше, чем во всем городе. Заходит сюда человек – и не возвращается, больше его никто не видит. Тут раньше жилой дом был, пока под офисное здание не переоборудовали. Его на месте деревянного барака построили, а еще раньше, до революции, чиновник какой-то жил. У него, я слышал, две дочери-близняшки пропали однажды ночью, сам он после застрелился. Говорил, слышит их голоса в доме. Перед самоубийством дом он, кстати, поджег. Не хотел, чтобы тут кто-то жил.

– А дальше?

– Что дальше… – Стас вздохнул. – Барак, говорю, построили. Потом снесли, и это здание появилось. Люди всегда по ночам исчезали. Если кто ложился спать, забывая закрыть хоть одну дверь в доме, то к утру пропадал, никто никогда его больше не видел. Короче, лучше тут по ночам вообще не бывать. Заметил, наверное, здесь и охраны ночной нет, ставят здание на сигнализацию, запирают и уходят.

– Погоди, а полиция? Никто тревогу не забил? Не заявлял о пропаже людей?

– Может, и искали, и заявляли. Только никого не находили. – Стас вдруг рассердился: – Вот Фома Неверующий! Хочешь убедиться – проверяй. Оставь дверь нараспашку и сиди, жди, что будет. Мое дело предупредить, а ты поступай, как знаешь!

Чуть не поссорились, но вовремя остановились. Дима, конечно, не поверил, но педалировать тему не стал. Возможно, это городская легенда. Или хозяин здания с приветом. Или просто корпоративная этика. Зачем со своим уставом в чужой монастырь лезть?

Постепенно Дима втянулся в работу, со всеми перезнакомился, привык держать двери закрытыми. Хотел почитать в интернете про историю здания, да так и не собрался. Бабушка изредка вспоминала о своих страхах, велела уволиться, но с памятью у нее было неважно, так что случалось это редко.

Прошел месяц, за ним второй. А в начале третьего, когда Диме торжественно объявили, что он прошел испытательный срок и принят окончательно, произошло то, от чего его настойчиво предостерегал Стас.

Было это в конце декабря. Рабочий день – один из суматошных предновогодних – закончился, Дима вытащил из шкафа куртку и собрался одеваться, когда вдруг понял, как эффективнее всего решить проблему, над которой он бился пару дней.

Отшвырнув куртку, Дима снова уселся за стол. Стас сегодня взял отгул, поэтому некому было вытаскивать его из кабинета. Остальные сотрудники один за другим собирались и уходили: дел в преддверии праздников всегда полно.

Дима полностью погрузился в работу, отрешившись от мира. Идея, которая пришла ему в голову, была прямо-таки гениальной, и он забыл обо всем, потеряв счет времени. В какой-то момент понял, что хочет в туалет, сбегал по-быстрому, вернулся и снова углубился в расчеты.

Завершив наконец, он потер ладонью затекшую шею и услышал тихий скрежет. Звук был такой, словно кто-то легонько царапал ногтем деревянную поверхность.

Дима замер, прислушиваясь. Офис опустел, вокруг стояла полная тишина, и скрежет слышался совершенно отчетливо.

«Может, хочет войти и тихонько стучится?»

Мысль, конечно, глупая. Никого же нет, все давно ушли. Да если бы и были, таинственный посетитель совершенно точно не мог оказаться в шкафу! Осознав, что скрежет доносится именно оттуда, Дима одновременно испугался и обрадовался.

Сначала предположил, что это всего лишь мыши, а потом увидел: дверца шкафа приоткрыта. Дима прокрутил в голове всю сцену: вот он берет с вешалки куртку, засовывает руку в рукав… И тут его осеняет. Он бросается от шкафа к столу и, разумеется, забывает про чертову дверцу.

За ней клубилась темнота. Матовая, плотная, как войлок. Диме показалось, внутри не просто деревянное нутро шкафа. Там есть что-то еще. Какое-то существо. Оно наблюдает за ним из мглы, глядя в узкую щель голодным взглядом, выжидая удобный момент, чтобы наброситься.

«Не тупи, – пискнул разум. – Это мыши, самые обычные, серые, с хвостиками!»

Дима сидел, будто прибитый к стулу, не в силах пошевелиться, и, как кролик на удава, смотрел на приоткрытую дверь. А потом скрежет усилился, приблизился, и дверца стала открываться. Заскрипела, как в дешевом ужастике, и начала медленно двигаться, словно кто-то толкал ее изнутри!

Издав приглушенный крик, Дима ринулся к двери и захлопнул ее. Ключа не было, пришлось прижаться к ней спиной, чтобы находящееся в шкафу не сумело выбраться. Сердце скакало зайцем, руки тряслись – никогда в жизни Диме не было настолько страшно.

«Все хорошо, хорошо, – уговаривал он себя. – Все закончилось».

Однако он ошибался. Подумав, что надо бежать, Дима перевел взгляд на входную дверь и увидел, что она тоже приоткрыта! Болван! Он, видно, забыл закрыть ее, когда выходил в туалет!

Дверь выходила в коридор, и там, снаружи, было тихо, никаких непонятных звуков. «Надо взять себя в руки, отойти от шкафа и валить отсюда», – подумалось Диме. Все хорошо, он просто…

Раздался стук. Негромкий, четкий: кто-то постучал по дверце шкафа. А спустя мгновение послышался грохот. Изнутри колотили чем-то тяжелым! Не сдержавшись, уже не размышляя, что делать, Дима отскочил от шкафа, рванул на себя дверь кабинета, вылетел в коридор и захлопнул ее за собой. Ключа не было, он остался торчать с другой стороны, но ни за какие коврижки Дима не согласился бы снова открыть дверь и оказаться в кабинете.

Там остались и сумка, и куртка, и мобильник, но возвращаться за вещами он не станет. Дима стоял в длинном коридоре, куда выходил десяток дверей (все, разумеется, заперты). Под потолком тускло горели лампочки: складывалось впечатление, что электроэнергии недостаточно и они вот-вот перегорят.

Ладно, какое ему дело до проблем с освещением?! Надо уходить. Дима тихо,