Понимаете, как бесилась Стефания, наблюдая заматерью? Злость ее росла, ширилась и вскоре вырвалась наружу. Как-то раз Ядвигапоехала со своим классом в театр, девочки остались дома одни, Стефания затеяласкандал, в процессе которого бросила Кате:

– Ты теперь здесь в приживалках, сиди и некурлыкай, не имеешь права голоса.

– Ладно, – улыбнулась Катя.

Стефа ринулась в бой.

– Ты слишком много жрешь.

– Постараюсь не ужинать, – заявила Катя, –заодно и похудею.

– Вали из гостиной, – окончательно вышла изсебя Стефа, – телевизор мой.

Катя не стала возражать, молча встала иисчезла в своей комнате. Поругаться с ней было невозможно. Если бы Катеринахоть раз заорала, дала отпор, кинулась на Стефку с кулаками, та бы притихла. НоЯркина вела себя таким образом, что у Миль темнело в глазах от бешенства.

Стефа ринулась за Катей и нашла ее с книгой вруках на диване.

– Чем занимаешься? – зашипела Стефа.

– Читаю, – улыбнулась Катюша, – чудесныйроман, «Грозовой перевал».[10] Хочешь, дам почитать?

– Какого черта ты ушла из гостиной? – налетелаСтефа на Катю.

– Ты же велела, – ответила та.

– Значит, меня послушалась? – пошла вразносСтефания.

Катя отложила потрепанный том.

– Конечно, вы с Ядвигой здесь хозяйки, а яприживалка, мне надо каждый день благодарить добрых людей за дом и еду.

Миль на секунду онемела, но потом до неедошло: Катерина давно над ней издевается, причем делает это самым изощреннымобразом, прикидываясь паинькой, этаким лютиком. Стефа заорала:

– Тогда слушай мой приказ: вали отсюда.

Катя села.

– Пойду погуляю до девяти.

– Канай навсегда, – завизжала Стефка, – навыход с вещами.

– В смысле, совсем уйти из квартиры? –уточнила Катя. – На улицу?

Стефа вместо того, чтобы опомниться, заорала:

– Мне по хрену где ты будешь жить! В наш домне возвращайся!

– Ладно, – сказала Катя, – только сумкусоберу.

Поняв, что ее вот-вот разорвет от злости,Стефа вылетела на лестничную клетку, отдышалась и поднялась на этаж выше ксоседке, где и просидела до того момента, пока за ней не прибежала чрезвычайновзволнованная Ядя.

Мать, забыв поздороваться, наскочила на дочь:

– Где Катя?

– Фиг ее знает, – буркнула та, – умнаяслишком, в лом ей телик смотреть, книгу читает, про грозу.

Ядя притащила Стефу домой и сунула ей под носзаписку, та, скорчив гримасу, уставилась на листок.

«Дорогая мамочка Ядвига. Я ухожу. Я ужевзрослая и не могу сидеть у тебя на шее. Не волнуйся, я не пропаду. Если Олегобъявится, не давай ему денег, он их мигом пропьет. Я взяла свою одежду идесять рублей из коробки, это в долг, непременно его верну. Передай Стефе отменя «до свидания» и скажи, что я люблю ее, как сестру. Решение покинуть васпринято мной самостоятельно, вы всегда любили меня и баловали, но каждомуптенцу рано или поздно приходится вылетать из гнезда. Прощайте, ваша ЕкатеринаЯркина».

Стефа села на стул. В записке не было ни словао скандале, который она устроила днем, ни о приказе немедленно убраться прочь.Названая сестрица оказалась до идиотизма благородной, она не выдала Стефу,чтобы Ядвига не обвинила родную дочь в бессердечии.

Мать тем временем бегала по квартире,выкрикивая:

– Зубной щетки нет! И платье из байки! Онавзяла лишь самое необходимое! Господи, всего десять рублей! Надела теплуюкуртку и сапоги! Зайчик! Зайчик! Катя не вернется! Она забрала зайчика!

– Зайчик? – переспросила я.

– Давным-давно, мы еще в школу не ходили, Валяпринесла двух плюшевых уродцев, жутких, длинноухих, – вздохнула Стефа. – Ясвоего быстро потеряла, а Катя зайца считала талисманом, таскала его с собой навсе экзамены, спала с ним. Мама правильно поняла: если чудовища нет, значит,Катя не собиралась возвращаться.

– Не слишком красивая история, – оценила яповедение Миль. – Зачем вы мне ее рассказали?

Стефания опустила голову.

– Вы спрашивали, где Катя сейчас живет?

– Да, – обрадовалась я.

– Катерина вышла замуж за очень богатогочеловека, – продолжала Стефа, – я видела свадебное фото в глянцевом журнале.Теперь ее фамилия Ерофеева.

– Это я знаю, – поспешила ответить я. – НоКатя ушла от Константина Львовича, мне надо ее найти. Вы, наверное, можетеназвать адрес квартиры Яркиной, ну той, что сдавалась?

– Не тратьте зря время, там жильцы, –промямлила Стефа. – Катерина туда не приезжала.

– А как они ей деньги передают? – ухватилась яза последнюю ниточку.

Миль затеребила край рукава.

– Катя не вспоминала об оплате. Плату забираетмоя мама, я из-за ребенка не могу работать, не хочу Ваняшу в сад отдавать.

– Значит, выгнали девушку и по-прежнемупользуетесь ее жилплощадью? – уточнила я.

Миль с такой силой вцепилась в пуговицу своейкурточки, что оторвала ее.

– Я беру в долг. Увижу Катю и деньги верну. Ейсейчас они ни к чему, она богатая и… ну… понимаете, когда она расписалась сЕрофеевым, я получила документ, его привез курьер. Это была дарственная наквартиру. Яркина мне ее подарила, отдала навсегда.

Я не выдержала:

– Отлично вы устроились.

Стефа подняла голову.

– Я не просто так побежала за вами. Да, яругалась с Катей, но это были юношеские заморочки, я повзрослела, и мне стыдно.Давно хотела поехать к Катюше и сказать ей: «Прошу прощения и предлагаюдружбу». Даже позвонила в журнал, который фотки с ее свадьбы напечатал, но мнетам адреса Ерофеевых не дали.

– Богатому каждый норовит дружбу предложить, –не выдержала я, – слышали поговорку: «Полюби меня бедную, а с деньгами всякийполюбит»?