– Они просто не понимают всего.

– Факт.

Я осторожно улыбаюсь подруге, и когда она улыбается в ответ, порывисто её обнимаю.

– Спасибо, что рассказала, Бэлл.

– А тебе спасибо, что выслушала, и не сказала, что я полная дура. По крайней мере, вслух.

Мы смеёмся, я убеждаю её, что у меня и в мыслях такого не было, а затем из-за угла показывается Лу:

– Вот вы где! О чём секретничаем? Надеюсь, не о чём-то стратегически важном, а то…

– Ничего серьёзного! – перебивает её Бэлл и бросает на меня предупреждающий взгляд, я киваю. – Идём на занятия?

– Идём.

Много позже, в столовой, я понимаю, что мы зря не позволили Лу договорить.

Мы с девчонками договаривались о том, что в выходные будет неплохо выбраться всем вместе на Пирс Санта-Моники и провести там целый день, когда буквально каждый телефон в просторном помещении просигнализировал о входящем сообщении.

Ребята, озадаченно переглядываясь, в предвкушении заглядывают в экраны своих девайсов. Мы с девочками тоже открываем сообщение, в котором закреплена аудиозапись с подписью: «Не такая уж простая толстушка Смит».

Бэлл бледнеет, мы с Лу тревожно переглядываемся, и она нажимает на «play». Из динамика доносится голос Бэллы:

– Мой папа – аферист… Его последняя престарелая жена скончалась полгода назад… все её финансы перешли отцу… Он умирает… я хочу подобрать к своим рукам деньги… он козёл… Факт.

Боже…

Все, кто был в столовой, одновременно оборачиваются на нас, смотрят на Бэлл, глаза которой блестят от слёз. Она резко вскакивает с места и бежит вон. Я поднимаюсь следом, но мою руку ловит Лу:

– Я знаю, кто это сделал.

Мы с Лу догоняем Бэлл только на парковке, у её машины.

– Стой, Бэлла, не уезжай!

Она заметно вздрагивает и оборачивается к нам. Лицо, мокрое от слёз, в глазах застыли боль и отчаяние. Но тут её взгляд цепляет Келли, и он вспыхивает таким огнём, какой я никогда прежде не видела в глазах подруги. Она подаётся вперёд, тычет указательным пальцем в Лу и шипит:

– Надеюсь, тебе стало легче! Надеюсь, ты довольна собой! Скажи, тяжело строить из себя хорошую? Приглашать неудачниц на Пирс? Водиться с ними, чтобы выяснить то, что можно использовать против них? Скажи!!!

Во взгляде Лу читается недоумение, я тоже не понимаю, почему Бэлл задаёт ей эти вопросы.

– Я не понимаю о чём ты, Бэлл.

– Толстушка Смит! – кричит та. – Зови меня так, как привыкла! Это же ты придумала мне это прозвище, и не смей отрицать!

Лу скрещивает руки на груди и поднимает подбородок выше:

– Это было давно. Я не могу изменить прошлое.

– И не надо! Оно лучше всяких слов говорит о том, какой ты гнилой человек!

Лу бледнеет, её нижняя губа едва заметно начинает дрожать. Я решаю, что мне пора вмешаться:

– Бэлл…

– Нет, Ани! Не надо! Неужели, ты не видишь? Она никогда не переходила на нашу сторону! Она всегда была с ними! Лу Келли просто не могла променять популярность на двух неудачниц! Это её суть, она живёт ради этого! Подобралась к нам, подслушивала, вырывала слова из контекста, с единственной целью: впечатлить своих таких же мерзких дружков! Зря ты позволила ей находится с нами, Ани! Ты должна была научиться не доверять первым встречным!

– Постой… Ты считаешь, что наш разговор записала Лу?

– Я чувствовала, что ей нельзя доверять, – будто бы и не слышит меня Бэлл, распаляясь с каждой секундой все сильнее и сильнее. – Знала, что однажды она нас предаст. Угадай, кто в средней школе унизил одну неугодную девочку так, что та едва не покончила с собой?! Наша великолепная Лу Келли! Да ты только взгляни на неё, Ани! Хорошенько приглядись! Брендовая одежда, причёска, волосок к волоску, идеальный макияж! Она буквально блещет лоском и деньгами! Для чего такой связываться с нами? Со мной? Чтобы в нужный момент предать – вот зачем!

– Хорошо выглядеть – не преступление, – холодно замечает Лу.

Каждое слово Бэлл её ранит, но она не хочет этого показывать. Лишь сильнее выпрямляет спину и поднимает подбородок.

Меня же немного шокирует информация о едва не покончившей с собой девочке…

– Вот! Ты понимаешь, Ани? Это она! Она записала наш разговор!

– Нет, это была…

– Разумеется, по её словам, это был кто-то другой! – сквозь слёзы хохочет Бэлл. – И ты ей веришь, да? Ну, конечно, веришь! Ты не умеешь по-другому. Видишь в людях исключительно хорошее, не желая смотреть на полную картину! В этом твоя ошибка, Ани. Вспомни, как Лу легко якобы отказалась от популярности? А она была предводителем в том змеином клубке! Твоё влияние? Чушь! Закостенелая стерва неожиданно становится лапочкой! Ты просто задумайся, Ани! Задумайся и реши, кто тебе настоящий друг, а кто им только притворяется!

С этими словами, Бэлл садится в машину, громко хлопая за собой дверцей, и, прежде чем уехать, бросает:

– Постарайся сделать правильные выводы, Ани.

Я с болью в сердце провожаю машину подруги, не желая верить в то, что то, что происходит, происходит на самом деле. Все жестокие слова Бэлл в адрес Лу… Её недоверие к ней… Твёрдое убеждение, что так отвратительно с ней поступила именно она…

И наивность, в которой Бэлл обвинила уже меня.

Что, если она права?

Я перевожу взгляд на Лу Келли, и девушка тут же меняется в лице. Рассмеявшись, откидывает свои длинные и блестящие волосы за спину и поднимает руки, сдаваясь:

– Нет уж, Ани. Даже не надейся, что я буду оправдываться. Бэлл ясно дала понять то, какого она обо мне мнения, и мне этого более, чем достаточно. Но ты…

– Что – я?

– Ты одна из немногих в этом месте не знала ту девушку, которой я была раньше. И мне это нравилось. Но, похоже, теперь… Впрочем, плевать. Если ты сама и можешь попытаться забыть о своём прошлом, то другие его тебе никогда не забудут.

Лу горько усмехается, разворачивается и идёт прочь с парковки.

Я смотрю ей вслед, и боль в сердце становится острей.

Не знаю, добивалась ли Ава Фиски именно этого, но у неё получилось оставить меня без подруг и их поддержки.

Впрочем, если она надеялась, что я оставлю это просто так, то глубоко ошибалась.

Я направляюсь вслед за Лу, вижу, как девушка сворачивает к стадиону, и иду за ней. Она занимает одну из лавочек в первом ряду на пустой трибуне и прячет лицо в ладони. Её плечи вздрагивают.

Я опускаюсь рядом, вынуждая Лу отнять ладони от лица, досадливо скривится и быстро стереть слёзы с глаз, чтобы затем с достоинством выпрямить спину, и негромко произношу: