Дмитрий Фёдорович скривился, как от зубной боли. Отговорка древнее империи, которую он оберегает. Ну да, ничего иного женщине и не сказали бы.

— Который из племянников?

— Так Иван Григорьевич, который двоюродный.

Вот чьё-чьё имя, а это Дмитрий Фёдорович не ожидал услышать в таком контексте. Хотя… Император же недавно отстранил его от двора, когда вскрылись некоторые его махинации за спиной Петра Алексеевича. Племянничек привык жить на широкую ногу, а сейчас ему явно приходилось умерить аппетиты. Женитьба на богатой невесте поправила бы его финансовое положение. Вот Иван Григорьевич и решил не мелочиться. Сто миллионов — очень приличное приданное.

Вот только он не подумал, что за такой невестой в очередь выстроится не только он. Если уж Андрею Петровичу пока не перепало, то Ивану Григорьевичу — и подавно.

Медведев хмыкнул, представив, как Кирана Юрьевна кнутом гоняет муженька по саду, заставляя бегать кросс и отжиматься. Да уж, к такой княгине на одном титуле или происхождении не подъедешь.

— Вот что, Вера Ивановна, впредь сообщайте о подобных запросах и регистрируйте их соответственно! — проворчал Медведев. — А то у нас так скоро все, кому не лень, из архива дела таскать будут.

— Все, кому не лень, не будут, — гаркнула Вера Ивановна, — я же и упокоить на месте могу.

Что правда, то правда. Вера Ивановна в юности была весьма перспективным магом смерти, но потом «перегорела» на работе и больше не смогла использовать дар «в поле».

— Не придирайтесь к словам, — сурово взглянул Медведев на архивариуса, — а то придётся задуматься над отправкой вас на пенсию.

Вера Ивановна сразу будто бы сдулась, но упрямо вздёрнула подбородок:

— Впредь запросы буду регистрировать официально. Разрешите идти?

Медведев кивнул, и архивариус, щёлкнув каблуками, развернулась и вышла из кабинета чуть ли не строевым шагом. Стук её набоек барабанной дробью отбивался в мозгу безопасника.

Трель мобилета отвлекла Медведева. Звонил сын. Николай отправился по заданию отца в Вилюйск, присутствовать при допросе местных сотрудников на предмет утечки информации по алмазному руднику.

— Порадуй меня, — вместо приветствия ответил Медведев.

— Радую, — довольным голосом ответил сын, который всё больше втягивался в службу. Как бы то ни было, но встряска в виде школы «комаров» оказалась ему полезна, хоть обучение и не было завершено по объективным причинам. — Нашли утечку. Прошли по следу. Везу тебе подарки.

— Молодцы! — похвалил Дмитрий Фёдорович сына.

Хоть где-то всё становилось на свои места. Ещё бы разобраться, кто повлиял на датского ментатора, что у того ментальную крышу унесло, и можно было бы выдохнуть. А пока Дмитрий Федорович открыл ещё одну папку с протоколом допроса:

«Ну-ка, кто тут у нас на османов работал?»

Шивелуч встречал нас заснеженной вершиной. Казалось совершенно невозможным жить на действующем вулкане, но Вулкановы жили.

— Михаил, рада тебя видеть! — Лавиния встречала нас у полноценного воздушного причала, располагающегося на одном из выступов вулкана. Чтобы описать это строение, нужно было ещё постараться. Я впервые видел настолько виртуозное владение стихией в этом мире. Сестра была не в счёт, у неё использование стихий имело больше интуитивный характер, здесь же во всей красе был прикладной гений.

От каменного склона чуть в сторону шла просторная площадка, поддерживаемая высоченными колоннами. На конце площадки возвышалась причальная мачта, также сотворённая из камня и имеющая в параллель сестру-близнеца в виде башни. Внутри башни оказались служебные помещения и самый настоящий лифт для упрощения процесса погрузки и разгрузки воздушных судов.

— Я впечатлён, — честно признался Лавинии, — это гениально по части удобства и красоты архитектуры.

Графиня зарделась, как девчонка, и указала следовать за собой вглубь вулкана.

— Это ещё что, — счастливо улыбалась она, — нам ещё есть, чем впечатлить гостей.

Мы вошли под каменные своды и опешили. Весь вулкан представлял собой испещрённый ходами массив камня, виртуозно обработанного вплоть до мельчайших узоров и деталей. Лестницы и лифты, балкончики и переходы, галереи и коридоры, уходящие в разные стороны, захватывали воображение. Вулканическое стекло и обсидиан в отделке я узнал, остальные камни и породы были мне незнакомы. А ещё здесь было не просто тепло, а словно мы снова попали в экваториальные джунгли.

Причём последнее впечатление создавалось ещё и от обилия зелени вокруг, произрастающей в громадных кадках и просто в каменных нишах.

«Кирана, тебе нужно это увидеть!» — позвал я сестру по кровной связи и принялся делиться впечатлениями. Дальше я слышал от неё только восхищённые охи и вздохи.

Не один я с восторгом рассматривал родовое гнездо Вулкановых.

«Если мы когда-то вернём доступ к твоей библиотеке, предлагаю пригласить в гости Лавинию для облагораживания нашей серости и убогости», — с придыханием прокомментировала Тильда, только и успевая крутить головой во все стороны.

Лавиния получала искреннее удовольствия от произведённого эффекта.

— Мы нечасто принимаем гостей, и такое искреннее восхищение с лихвой компенсирует годы вынужденного затворничества.

Я, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, подошёл к балюстраде и заглянул вниз. Далеко-далеко, словно на дне гигантской пропасти, чувствовались жар и пульсация, будто билось живое сердце. Я закрыл глаза и представил, как от этого сердца расходятся кровеносные сосуды, оплетая вулкан и согревая его обитателей. Ритм его был созвучен моему сердцебиению, и от этого становилось удивительно уютно и комфортно.

— Оно бьётся, — невольно вырвалось у меня. Только сейчас я понял аналогию, когда-то приведённую Райо. Стихии очень созвучны крови. Сейчас я чувствовал кровь земли, питающую этот вулкан и территории вокруг, хоть эта кровь и не была мне привычной, но она была живой.

— Почувствовал, значит! — тепло улыбнулась Вулканова. — Шивелуч признал тебя достойным доверия, так же как сердце твоих земель в своё время признало меня.

Обед проходил в тёплой атмосфере. У Вулкановых была большая и шебутная семья, которая постоянно шутила. За столом почему-то присутствовали преимущественно молодые девушки. Они улыбались, строили гостям глазки, но более