Отряд продолжил свое путешествие, следуя выше по течению реки. Но уже через день рыбалка, которая до этого давала хорошие результаты, принесла очень скудный результат. Вода в реке стала мутной, и рыба словно исчезла.

В тот вечер, когда группа собралась на ужин, иллирийцы нагло забрали себе всю рыбу, оставив наемникам лишь остатки каши. Наемники, недоумевая, собрались в стороне и стали роптать.

— Это несправедливо! — возмущался кто-то громче других. — Мы выполняем всю работу, а они едят как короли.

Остальные в лагере прервали трапезу, заметив выступление. Наемники всей сворой подошли к месту, где обедали иллирийцы и командиры. Хат вышел вперед и заявил:

— Мы так долго не протянем. Надо что-то делать.

Он явно сдерживал свои эмоции, и контролировал его кто-то из сзади стоящих. Если бы этого не было, он бы точно ляпнул лишнего.

— Может, забьем одного из верблюдов? — предложил кто-то позади, оглядываясь на животных. — Это даст нам мясо на несколько дней.

Ннамди, услышав это предложение, резко вмешался.

— Нет, — твердо сказал он. — Верблюды нужны нам, чтобы вернуться обратно. Мы не можем позволить себе терять их.

Наемники стали шептаться. Было видно, что они неохотно принимают этот запрет. Молчание людей сжимало атмосферу вокруг. Ситуация становилась все более напряженной, и, казалось, одно лишнее слово может разжечь пожар.

— Мы должны терпеть, — сказал Ннамди, оглядывая всех собравшихся. — Сейчас главное — сохранить силы и держаться вместе. Я уверен, что вскоре мы найдем другие источники пищи.

— Держаться вместе? — воскликнул Хат. — Они жрут еду, которую добывали мы, а нам отдают остатки!

Один из иллирийцев, услышав это, встал и, обнажив клинок, с вызовом сказал:

— Хочешь еды? Давай узнаем, кто имеет на нее право!

Мар вскочил с места, поняв, что назревает беда.

— Довольно! — закричал он. — Я не потерплю таких разногласий в отряде!

Он обернулся к иллирийцам и приказал:

— Каждый из вас должен отделить для них немного рыбы. Мы все здесь все за одно, и мы должны поддерживать друг друга. Еда будет распределена справедливо.

Мар демонстративно отделил часть от своей порции и передал ее Хату. Он принял рыбу, но нельзя было сказать, что на его лице появилось счастье.

— Сразу бы так, — не громко сказал кто-то из наемников.

Иллирийцы, хотя и с явным недовольством, подчинились приказу. Ропот слышался среди воинов. «Мы не заодно: мы ради царя, а они ради денег» — сказал кто-то из легионеров. Тем не менее, каждый из них отдал часть своей рыбы наемникам, что помогло немного снизить градус напряжения. Наемники приняли еду, но их недовольство и подозрения тоже остались.

Ияр, наблюдая за происходящим, понял, что ситуация для миссии Ннамди и Мара стала критической. Если их люди не найдут способ поддерживать внутреннее единство, все будет кончено, до того, как они доберутся до цели.

На следующее утро произошло невообразимое: двое иллирийцев, ушедших на разведку дороги, вернулись в лагерь, неся с собой корзину, полную рыбы. Остальные члены отряда, увидев это, сразу же оживились. Все собрались вокруг них с расспросами.

Мар, заметив их возвращение, подошел к ним и очень твердо спросил:

— Откуда эта рыба?

Один из иллирийцев с ухмылкой ответил:

— Мы отобрали её у какого-то старика неподалеку от лагеря. Дурак тащил столько рыбы на телеге в такую жару. Грешно было не облегчить ему ношу.

Солдат самодовольно засмеялся.

Слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Лицо Мара исказилось от ярости, и, прежде чем кто-либо успел что-то добавить, он резко врезал легионеру по лицу. Тот, не ожидав удара, упал на спину. Показалось даже, что он немного оторвался от земли прежде, чем рухнуть плашмя.

— Вы что, совсем спятили⁈ — закричал он. — Из-за этого нас могут найти! Идиоты!

Иллирийцы, потрясенные реакцией Мара, замолчали. Мар, все еще кипя от гнева, приказал:

— Погрузите рыбу на верблюдов. Мы уходим немедленно, пока сюда не заявились местные солдаты.

Отряд действовал быстро. Все понимали, что любое промедление может привести к беде. Рыбу погрузили на верблюдов, и караван двинулся прочь в сторону озера Назра Алджан.

К вечеру караван подошел к переправе через реку Шаери. Через реку вел прекрасный мраморный мост Жизра Алхая[1]. Дорога тут вела к городу Мотау, и людей в этом месте заметно прибавилось. Ехать верхом было невозможно, поэтому воины спешились и вели верблюдов за собой. Ияр, держа Шарана на поводке, искоса посматривая на Татиона, гадая, столкнутся ли они в будущем или нет. Тот не обращал на него внимания, а Шаран стал баловаться и периодически тыкал мордой Ияра, так дружески, на сколько могло животное.

Вода в реке блестела на солнце, и вокруг росли густые деревья, создавая иллюзию покоя. Караван замедлился на подступах к мосту. Разведка доложила, что на мосту только простые люди, стражи нет. Мар приказал смотреть в оба. Он решил, что снимать броню будет слишком долго, а пересечь реку надо как можно быстрее. Ннамди подошел к нему.

— Мар, следовало переодеться. — предложил Ннамди. — В броне мы привлекаем слишком много внимания.

Мар отрицательно покачал головой, его лицо было суровым.

— Нет, Ннамди. Это слишком долго. К тому же, мы не можем рисковать. Если на нас нападут, без брони мы будем беззащитны. Мы должны быть готовы к любой опасности.

Ннамди неохотно махнул рукой. Он знал, что Мар в ответе за безопасность отряда, и понимал его опасения.

Отряд продолжил двигаться. Внезапно среди толпы раздался громкий голос старика:

— Эти люди ограбили меня!

Все обернулись на него. Старик указывал на двух легионеров. На его лице были страх и обида. Рука его тряслась, но он повторил:

— Эти двое! Стража, стража!

По толпе людей прокатилась волна недовольного ропота. Люди начали отходить от путников, обступая их вокруг. Ияр заметил во взглядах подозрение и страх.

[1] От ашарского جسر الحياة (jisr alhayaa) — мост жизни.

Глава 11

Месть

Мар шагнул вперед, стараясь сохранять спокойствие, но его глаза выдавали напряжение. Доспехи играли бликами на солнце, на лбу проступал пот, то ли от жары, то ли от волнения. Мар сощурился, чтобы свет не так сильно бил ему в глаза, и он смог видеть собеседника.

Люди вокруг говорили на непонятном для него языке. Мар лишь мог догадываться, что это касается