Нельзя ждать чего-то определённого, иначе мы всегда будемобречены на разочарование. Никакое событие не может произойти совершенно вточности так, как мы задумали, ведь есть много внешних обстоятельств, которыеот нас ровным счётом никак не зависят: начиная от капризов погоды и заканчиваяпеременчивым человеческим настроением.

Если вы мысленно нарисуете себе картину какого-то события,причём со всеми мелочами и в подробностях, а потом настроитесь на её полнуюреализацию, а в результате все выйдет не так или даже чуть-чуть не так – вынепременно расстроитесь. Хотя на деле, может быть, все выйдет лучше, чеможидалось, но вы этого не заметите, не поймёте! Вы будете поглощеныразочарованием относительно собственных фантазий.

Вот вы приходите на кухню с искренним намерением сделатьсебе глазунью. Вы уже предвкушаете своё наслаждение, воображая два жёлтыхблестящих шара на белом фоне. Разбиваете яйца на сковородку, одно, другое… Ивдруг, бац! Один желток растёкся. Катастрофа! От такого разочарования можетдаже аппетит пропасть. Вот так глазунья может испортить всю жизнь. Я, конечно,несколько утрирую. Но, по сути, разве не так? Глазунья – это ведь толькометафора, а так проходит вся наша жизнь: ждём глазунью, а получаем омлет,заказываем яичницу – подают яйца вкрутую, хотим винегрет, но, кроме оливье, вменю ничего не значится. Вот так… Аппетит к такой жизни пропадает быстро иподчас надолго.

Только та жизнь счастлива, которая может пренебречьпрелестями мира. Для неё прелести мира суть не более, чем милости судьбы.

Людвиг Витгенштейн

Мы можем (а по-моему, так даже должны) верить в то, что всетак или иначе будет хорошо. А как именно? Кто может знать? Но без этой веры нетчеловека, нет любви и нет Бога. А верить в то, что все случится так, как мызадумали, – нелепо и бессмысленно, даже, я бы сказал, безрассудно. Всеслучится так, как случится, и, наверное, это хорошо. Представляете, если бы всев жизни происходило в точности так, как задумано. Чего ни пожелаете – всепроисходит, ну прямо как в сказке! Представляете, насколько скучно было быжить. Но дело не только в скуке, бог с ней. Человек перестал бы стремитьсяжить, пропал бы всякий смысл в его существовании. Он бы зачах, как цветок,который поливали сверх меры. Впрочем, что об этом говорить, если жизнь устроенатак, как устроена, так что лучше вернёмся к «прогнозу-планированию».

* * *

Итак, мы выяснили: прогноз – это некое предполагаемое намисобытие, которое мы расцениваем почти как данность, но случится оно или нет –от нас не зависит. А планирование – это то, что мы делаем сами, не ручаясь,впрочем, за конечный результат, поскольку не можем его гарантировать из-завозможного влияния внешних обстоятельств. Психологический прогноз плох в любомслучае. Тем более что обычно мы прогнозируем одни неприятности: неудачи,опасности, катастрофы, измены, обманы, потери, болезни. Мы прогнозируем вбудущем неприятные события, надеясь таким образом избежать их, но вместо благаэто приносит нам только вред. Здесь срабатывает старая формула «много хорошо –тоже плохо», а наша способность к прогнозированию гипертрофирована.Отрицательный прогноз расстраивает, тревожит, вызывает беспокойство, он мешаетжить настоящим, тем, что есть, даже если прогнозируемое событие случится нераньше чем через сто лет.

Как же избавиться от этого «генетического дефекта»? В моейтерапии есть несколько «золотых правил», одно из них гласит: найдите звено,вышедшее из строя, и замените его на новое, полноценно функционирующее.

Если вместо бесконечного прогнозирования вы будетепланировать то, что зависит именно от вас, вы избавитесь от разочарований, небудете отравлять своё настоящее страхами и сможете противостоять любым своимпроблемам.

* * *

Рассмотрим простой пример. Одному моему пациенту предстоялачрезвычайно важная встреча. Он безумно волновался, тревога просто била черезкрай. Мне кажется, что даже сравнение с Везувием не позволит мне передатьразмах его тревоги. Он успел уже все спрогнозировать и теперь был абсолютноуверен, что там ему станет плохо, он не выдержит нервно-психическогонапряжения, растеряется и сядет в лужу. У него не было никаких сомнений в том,что его встретят недоброжелательно, что плачевный итог предрешён, а провалобеспечен. Он постоянно повторял, что никуда не пойдёт, хотя идти собирался. Иговорил, что не хочет об этом «даже думать», хотя, как вы понимаете, только обэтом и думал. Все это производило удручающее впечатление: он отказывался отеды, не мог спать, постоянно прокручивая в голове сцену своего поражения. Онпереживал, плакал, как приговорённый к казни, и трясся, подобно осиновой листвена предгрозовом ветру (так велико было его мышечное напряжение).

Неизбежного не избежать. Так стоит ли бегать?

Я с видимым равнодушием предложил ему не идти на предстоящуювстречу. «Какой смысл идти туда, где провал предрешён?» – сказал я ему. Как выдумаете, какова была его реакция? Он взбесился! Он сказал, что это невозможно,что я ничего не понимаю, что идти нужно обязательно, что от этого зависит всяего жизнь, что положение безвыходное и что он обречён. Из всего хаоса егопричитаний и доводов я вычленил один. «Так идти надо?» – переспросил я его.«Надо», – обречённо ответил мой подопечный и закрыл лицо руками. «Что ж,тогда расслабимся». – «Это не поможет», – услышал я в ответ. «Ясноедело, кто бы сомневался! Но все же…» – настоял я. И он внял моей просьбе. Хотяполного расслабления, как вы понимаете, достичь ему так и не удалось, но, покрайней мере, он стал меня слышать. Не меньших трудов стоило погружение в«здесь и сейчас». И хотя результат был далёк от идеала, но, как говорится, «занеимением лучшего».

Теперь оставалось лишь вернуться к тезису, который звучал вкаждом его причитании, несмотря на все опасения: «Надо пойти на встречу». Япредложил ему запланировать пойти на эту встречу; просто принять это решениепрямо, категорично и без дополнительной аргументации. Чему быть, того неминовать, а там как сложится так и сложится. Минуту он раздумывал, прерываясвоё молчание затяжными «эээ…», «но…», «ууу…». Каждую его попытку начатьсопротивляться неизбежному я тоном, не терпящим возражений, останавливалсловами: «Надо просто принять решение». На второй минуте его сопротивлениесамому себе было сломлено, он глубоко вдохнул и промолвил: «Ладно, а там будькак будет».

После этого мы говорили о посторонних делах, решали какие-томелкие проблемы, пили кофе и смеялись на пустом месте. А когда грусть сновапосещала моего подопечного, я снова и снова спрашивал: «Ты принял решение?» –«Да», – отвечал он мне всякий раз. И мы вновь возвращались к прерванномуразговору на «посторонние темы». В конце встречи я вновь вернулся к основнойпроблеме. К этому времени он уже «остыл» и мог рассуждать здраво. Мы обсудилиситуацию, проверили многие возможности (самые разные) и приняли решение: напредстоящей встрече «действовать по ситуации». А до того момента думать об этомбессмысленно и бесполезно, ведь мы не знаем, какой она будет. Гадание накофейной гуще было бы в этом случае более оправданно, чем даже самоерассудочное прогнозирование. Ведь у того, с кем ему предстояла встреча,накануне могла умереть любимая кошка или (примерно с той же вероятностью) онамогла принести долгожданное потомство на радость хозяину. Комичность этогопредположения нейтрализовала последний прогноз.