– Ну и зря, – сказал Август. – Масло и сахар – объективно нужные вещи. Может, твои родители просто не любят углеводы?

– Или заморачиваться, – подхватила Сесилия и откусила еще теплую булочку. – Если бабушка не будет готовить такую вкуснятину, я переезжаю к тебе.

– Всегда мечтал о сестричке.

– Я тоже, – призналась Сесилия и снова откусила булочку. – Тебе никогда не кажется, что родители забывают, что они твои родители, а не просто друзья-приятели? Вот мои как раз друзья-приятели. С дисциплиной у них слабовато. Не то что мне нужна дисциплина, просто…

– Правила. Я понял. – Август кивнул.

Автобус тряхнуло на выбоине, и Сесилия с Августом на пару сантиметров взлетели в воздух. Автобус свернул за угол и остановился. Появились три длинноволосые девчонки, все на одно лицо – оптический обман? Сесилия не сразу разобралась, что это не одна девочка в трех экземплярах, а три разных, но одинаково одетых, вплоть до дыр на джинсовых коленях и пупков, торчавших из-под коротких топиков, на кислых лицах – смертная скука.

– Сестры? – спросила Сесилия, указывая подбородком.

– Нет, разве что духовные. В смысле, заложили души одному и тому же дьяволу.

Девчонки втроем заняли ряд в передней части автобуса, места было два, и одна села подруге на колени, словно кукла.

– Сиденье для двоих, – предупредила водитель, закрыв двери. – Сядьте куда-то еще, мисс.

Кукла закатила глаза, потом троица шепотом провела переговоры, и девчонки поменялись местами, сыграли в три листика, и самую высокую вытолкнули в проход.

– У окна – Сидни, – сообщил Август. – А еще двое, Бейли и Лизель – ее оруженосцы.

Пинка получила Лизель. С кислой миной она прошла на два ряда назад и уселась рядом с девчонкой с огромными наушниками, проявившей к ней ноль внимания.

Сесилия откинулась на скрипучую виниловую спинку сиденья. Эти девчонки не походили на ее подруг из дома, были какими-то другими – по сравнению с Бруклином Клэпхэм вообще белый, как снегопад в Вермонте, – но тут она увидела их всех вместе, целую ораву, и вспомнила, чего же она лишилась. Ей и нравилось, что она оказалась в этом диковинном и смертоносном школьном автобусе, и бесило, что именно ей суждено играть тут самую ничтожную роль, именно ее будут назначать третьей лишней и выпихивать в проход.

– Ты как, нормально? – поинтересовался Август. – Вроде слегка позеленела.

– Порядок, – ответила Сесилия.

– Тогда приехали.

Автобус еще раз свернул за угол и подкатил к школе. Медленно остановился, все встали и нехотя поплелись к двери – совсем не так, как пассажиры приземлившегося самолета. Сесилия вдруг подумала: приди новому водителю в голову продолжить движение, все бы расселись по своим местам и охотно превратились в беглецов.

Август и Сесилия вышли последними, когда Сесилия ступила на тротуар перед школой, три сестры стояли от нее в нескольких шагах, каждая смотрела в повернутую к ней камеру мобильника и проверяла боевую раскраску.

Вторая по старшинству, Бейли, через экран встретилась взглядами с Сесилией и вскинула голову.

– Тебе чего?

Тут повернулись и две другие. Новый ученик в любой школе, если она не гигантская – потенциальный возмутитель сложившейся социальной иерархии. Им требовалось знать, что Сесилия им не угрожает.

– Новенькая? – спросила Сидни.

С близкого расстояния Сесилия увидела – эти трое не такие уж и одинаковые. Лизель сантиметров на десять выше, и сей факт она пыталась скрыть жуткой осанкой, а дырка на джинсах в обтяжку украшала только левую коленку. Бейли блондинка, лицо как полная луна, дырки на обеих коленках. Сидни же, явно старшая по званию, была обладательницей вздернутого носа – эдакая мопсиха, которой всю ее нюхающую жизнь говорят, какая она красавица. Однако реальность ее власти никак не умаляла. Сесилии такие встречались, точно так же смотрела на нее Катрин, взглядом королевы, пчелиной матки. И хоть она это поняла, внутренне все равно поежилась.

– Да, привет. – С бьющимся сердцем Сесилия помахала рукой.

Надо быть дружелюбной, иначе не выжить.

– Ладно, ясно. – И Бейли снова уставилась в свой телефон.

Лизель и Сидни последовали ее примеру. Когда они проходили мимо, Август наклонился к Сидни и шепнул ей на ухо:

– Она ведьма. – Сунул руку Сесилии под локоть и повел в школу.

Оказавшись в относительной безопасности, Сесилия нервно рассмеялась.

– Не бойся, – успокоил ее Август. – Если и правда решит, что ты ведьма по крайней мере будет держаться от тебя подальше. Ты же не ведьма? – Он сделал эффектную паузу, а потом якобы вздохнул с облегчением, когда она покачала головой.

Сесилия сложила руки на груди. В комбинезоне было жарковато, но она все равно его надела – защитная броня. Ничего, все нормально. Ей часто казалось, что она все время опаздывает, с началом цикла, с попыткой накрасить глаза, просто отстает по жизни – но в Клэпхэме она, похоже, появилась вовремя. Может, эти девчонки – не такие плохие. Может быть – может быть! – Сесилия будет знать Августа всегда, даже когда им исполнится по пятьдесят, даже если Август переберется в Буэнос-Айрес и станет там инструктором по фламенко, даже знаменитым танцором, врачом, космонавтом. Эта мысль успокаивала. Если все старые друзья отпали, неужели так должно быть всегда? Теперь все будет по кайфу, она попадет в колею, станет частью целого – неважно какого. Дружба – штука диковинная. Говорят, трудно влюбиться, – а просто с кем-то подружиться разве легче? Если подумать, просто кошмар! Встречаешь совершенно незнакомых людей, выкладываешь им все твои тайны – понятное дело, кто-то этим воспользуется, станет тебя цеплять и унижать.

– Насколько я знаю, нет. – Она опустила глаза и поняла, что так и держит недоеденную булочку, тут же запихнула ее в рот и скомкала в руке обертку, как талисман.

Восьмых классов было четыре, в каждом по тридцать человек. Кажется, много, однако комнаты огромные и просторные, с рядами аккуратных столов, на каждом – табличка с именем и желобок для карандаша. Сесилию посадили во второй ряд от конца – по алфавиту. Похоже на дискриминацию, как минимум невежливо. А если у нее плохо со зрением? А если у нее тихий голос? В ее бруклинской школе к половине учеников были приставлены помощники – у этого синдром дефицита внимания, у того гиперактивность, та аутистка, – учителя то и дело тасуют учеников, как блоки при игре в дженгу, чтобы, не дай бог, этот не вывалился из окна, а родители той не позвонили с жалобой на плохое обращение в гигантской образовательной машине города Нью-Йорка. А здесь, в Клэпхэме… наверное, школа Бруклина выглядела так в 1960 году. Тут тебе и чистые ковры с концентрическими окружностями бурого цвета. И фонтанчики с водой вздымаются вверх веселыми гейзерами. В туалетах машины с бумажными салфетками работают.

Август попал в параллельный класс, и Сесилия с ним попрощалась, когда он помог ей найти нужную комнату и открыл ее шкафчик – она осталась одна. Наедине с оравой из двадцати девяти детишек и одной взрослой, ее новой классной руководительницей, преподавателем английского, госпожой Школьник. Сесилия заняла свое место и положила перед собой чистую тетрадь.