сын, взяв у шефа небольшой кредит, прикупил себе уютную квартиру на северо-западе столицы.

Когда шеф сменил профиль бизнеса, нашлось дело и для Филимона. Он вел частные расследования, проверяя правомерность требования выплаты страховки. Среди клиентов попадались ушлые типы, имитирующие кражу застрахованного автомобиля.

Приходил такой шустряк в офис компании и начинал качать права, требуя немедленно выплатить значительную сумму. Тут вступали в игру люди из команды Филимона. Он таких ловкачей за версту чуял. Взяв клиента в плотную разработку, он находил спрятанный автомобиль, к примеру, у приятелей в гараже.

Вымогателя сдавали милиции только в крайнем случае. Обычно Филимон умел найти выход из положения, устраивающий обе стороны, после чего шустрый клиент становился немного беднее, а сотрудники компании немного богаче.

Несколько раз Филимон участвовал и в крутых разборках. Колесников вел разноплановый бизнес. Иногда приходилось отбивать наезды отморозков, разевающих рот на чужое. Возмужав и окрепнув на зоне, Филимон четко усвоил уроки, преподанные Жиганом: первым в драку не лезть, но, если началась заваруха, — мух не ловить.

Эту часть своей биографии Филимон оставил в тени.

Он всецело был предан шефу и никогда его не подводил.

Выслушав краткую исповедь, Жиган прошелся по камере, разминая ноги, и, остановившись за спиной старого знакомого, спросил:

— Ко мне с чем пожаловал?

— Есть проблемы, — неопределенно хмыкнул Филимон.

— Догадываюсь.

Оттягивая решающий момент беседы, Филимон ненавязчиво поинтересовался:

— А ты чем занимался все эти годы? Что случилось с лицом?

Жиган ушел от ответа:

— В актеры думал податься. Вот и решил немного внешность подправить.

Оценив по достоинству шутку, Филимон расхохотался. В камеру заглянул следователь. Выразительно постучав пальцем по стеклу часов, Петрушак дал понять, что беседа несколько затянулась. Филимон посмотрел на него, как на клопа, ползущего по стене: не без брезгливости.

— А у вас, я вижу, везде все схвачено, — заметил Жиган.

— Мой шеф умеет договариваться с людьми, — со значением произнес Филимон.

— Ну, со мной перетирать нечего, — заметил Жиган. — Я в тачке случайно оказался. Это следак подлянку заворачивает. Ищет козла отпущения. Ему главное — галочку в отчетности поставить. Повысить процент раскрываемости. Человека при этом в расчет не берут. Только ведь нет ничего конкретного против меня. Сложно из воздуха дело слепить.

Хитро прищурившись, возмужавший московский шкет хладнокровно возразил:

— Против тебя нынешнего сложно. А против Жигана? Я ведь не на Северном полюсе живу. Много интересного про тебя слышал.

— Земля слухами полнится, — пожал плечами Жиган.

Сообразив, что перегнул палку, Филимон поспешил сменить тему, что-то долго рассказывал, жестикулируя. Пробовал шутить. Но впечатление от встречи было безнадежно испорчено.

«Зажрался парень. Только о бабках и думает», — пришел к неутешительному выводу Жиган.

Наконец иссякнув, Филимон замолчал. Достав из кармана шелковый платок, вытер лицо. Провел ладонью по волосам и, убедившись, что прическа в порядке, спросил:

— Ты точно к угону тачки не имеешь никакого отношения?

Жиган, уставший оправдываться, разозлился:

— Иди ты, Филя, к едрене-фене. Хуже следака. У того профессия такая, а ты чего задницу рвешь? Я за свои слова отвечаю. Не угонял я тачку. И урода, стрелявшего в собровцев, никогда раньше не видел.

Заглянув ему в глаза, Филимон спросил:

— Слово даешь?

Жигана передернуло, как от удара током:

— Может, еще кровью отрицаловку расписать?

— Ладно, не заводись. Знаю, твое слово — кремень.

— Спасибо, — не удержавшись, съязвил Жиган. — Буду париться в камере и балдеть, что ты мне поверил.

Филимон не ответил на колкость и молча направился к двери. Но прежде, чем выйти, остановился и, придав лицу значительное выражение, произнес:

— Доложу шефу. Думаю, он тобой заинтересуется.

С этими словами Филимон исчез в темноте коридора.

Спустя некоторое время в камере Жигана состоялось маленькое пиршество. Усатый прапор несколькими рейсами доставил разложенную на подносах снедь. Его напарник принес запакованный в полиэтилен ящик баночного пива.

Отвыкший удивляться, Жиган чуть не присвистнул. Качественная пища распространяла по камере божественный аромат.

— От кого дары? — выкрикнул в спину уходящему прапорщику Жиган.

Тот молча прошмыгнул в дверной проем, торопясь уступить дорогу очередному гостю. Увидев плотного седовласого мужчину, Жиган сразу понял, что к чему.

Вошедший, не церемонясь, представился:

— Колесников Владимир Петрович. А вас как позволите называть? Подлинным именем или прописанным в левой ксиве?

Не обращая внимания на скрытую издевку, Жиган не стал играть в кошки-мышки. Спустившись со шконки, подошел к накрытому столу.

Осмотревшись, сказал:

— Филимон меня представил?

— Да, Константин, — ответил Колесников.

— Давайте остановимся на Жигане. Мне как-то привычнее выступать под этим псевдонимом.

— Кличкой, — уточнил Колесников, по привычке пытаясь унизить собеседника.

— Клички дворовым псам дают, — отрезал Жиган, решив поставить на место оборзевшего господина.

Колесников ничуть не смутился.

Он тоже подошел к столу, снял с подноса салфетку, взял бутерброд с салями и листиком салата и принялся есть.

— Угощайтесь, — махнул он Жигану рукой. — После тюремных харчей жизненный тонус опускается ниже нулевой отметки. Уж я-то это хорошо знаю.

Жиган без лишних уговоров последовал его примеру. Разговор, судя по всему, предстоял серьезный, да и ломаться не было особого резона.

Перекусив, Колесников взялся за пиво. С треском разорвав полиэтиленовую упаковку, извлек зеленую банку. Повертев ее в руках, вдруг спохватился:

— Может, что-нибудь покрепче предпочитаете?

Оценив заботу, Жиган ответил:

— «Хайникен» в самый раз. По такой жаре пить водку — преступление против собственного организма. А для вина не та атмосфера. Амбре камеры заглушит любой аромат.

Булькнув янтарным напитком, гость охотно согласился:

— Да. Здесь самый изысканный винный букет будет отдавать дерьмом. Паршивое местечко.

Он задумчиво осмотрел серые стены.

Многочисленные арестанты оставили на них свои автографы. Особо талантливые попытались изобразить картины преимущественно на сексуальные темы. Камеру давно не красили, поэтому набор художеств получился впечатляющий.

Остановившись возле одной пакостной картинки, изображавшей мента, насиловавшего с помощью дубинки какого-то бедолагу, Колесников, покачивая головой, сказал:

— Боже, везде скотство.

На что Жиган заметил:

— В Эрмитаже прекрасным надо любоваться. Или в Третьяковской галерее. А здесь — искусство, приближенное к реальной жизни. Какова жизнь, такие и картинки.

Оторвавшись от созерцания камерных граффити, владелец компании «Светко», заложив руки за спину, принялся мерить камеру шагами. Так делают только побывавшие в местах заключения.

Жиган не мешал Колесникову. Удобно устроившись за столом, он неспешно ел и наслаждался хорошим пивом. В определенных ситуациях не стоит пренебрегать подарками судьбы — ведь никогда не знаешь, что ждет тебя в следующую минуту.

Совершив променад и собравшись с мыслями, Колесников присел на шконку. Достав из кармана трубку, неспешно набил ее табаком и закурил.

У Жигана от чуть терпкого дыма закружилась голова.

«Какого черта этот тип приперся?» — с внезапно вспыхнувшим