«Ничего»? «Ничего особенного»? Стефани смотрела в окно.

Что-то происходит в голове Дэвида, и она знала, черт возьми, что это вовсе не «ничего».

Всего несколько минут назад он выглядел как человек, которого ведут на казнь. Сейчас же в его противном фальшивом мурлыканье сквозит полное удовлетворение собой.

Что же касается ее, она не чувствовала ничего, кроме паники, которая все нарастала.

Господи, что она тут делает? Ей казалось, что найден такой отличный выход – вот так сразу выйти за дверь этого отвратительного саркофага и оставить Клэр стоять с разинутым ртом. И она так и поступила. Слепо последовала за этим высокомерным, скорым на поступки человеком.

– Останови машину!

Дэвид посмотрел на Стефани. Ее взгляд был диким, и она уже возилась с ремнем безопасности. Он выругался, круто вывернул руль вправо и съехал на поросшую травой обочину. Машина, мчавшаяся за ними, истошно загудев, пролетела мимо.

– Черт побери! – взревел он. – Что ты вытворяешь?

Торопливо открыв дверь, она вылетела пулей и помчалась в ближайший лес. Дэвид бросился следом за ней.

Поймать ее было нетрудно. Не потому, что она бежала не слишком быстро. Просто он бежал еще быстрей. Четыре года игры в футбольной команде в Йельском университете не прошли даром. Он поймал ее, едва она домчалась до опушки, схватил и повалил. Они кубарем скатились с пригорка прямо, в кучу прошлогодних листьев. Стефани упала на спину, Дэвид сверху.

– Стефани…

– Не смей называть меня Стефани, ты… ты…

Слов оказалось недостаточно. Она сжала кулак и ударила его изо всех сил в живот. Он крякнул, схватил ее за запястья, поднял руки над головой и прижал их к земле.

– Отпусти!

– Не отпущу, если ты будешь считать меня боксерской грушей.

– Пусти меня, ты… ты…

– Ты с ума сошла? Что я сделал, чтобы заслужить такое?

– Ты родился с неправильным набором хромосом. Пусти!

– А ты будешь вести себя нормально, если я отпущу?

– Да, – сказала она.

Только дурак поверил бы ей, а Дэвид сделал свою последнюю глупость всего час назад, когда позволил ей войти в свою жизнь.

– Ты лихо дерешься, – сказал он, когда она попыталась вырваться. – Твое детство прошло в спортзале?

– Нет, – тяжело дыша, ответила она. – С братом, который считал, что женщины должны уметь защищаться от таких мужчин, как ты!

– Таких мужчин, как я? – Дэвид коротко и зло рассмеялся. – Да. Ты права. Надо защищать себя от такого сукина сына, как я. Действительно, только посмотри, что я натворил за последний час. Защитил тебя от…

– Ты не защищал меня, – раздраженно сказала Стефани, пытаясь отпихнуть его. – С какой бы это стати? Я не нуждаюсь в защите.

– Нуждаешься или нет, но я защищал тебя. Я дал тебе бесплатный юридический совет…

– Хорош совет…

– Плюс я дал тебе работу.

– Ха!

– Может быть, печатать письма не такой экзотический способ зарабатывать себе на хлеб, как тот, к которому ты привыкла, но большинство женщин в твоем положении были бы благодарны за это.

– Что ты хочешь этим сказать, а? Что значит «большинство женщин в твоем положении»? В каком таком я положении, мистер Чэмберс?

Дэвид внезапно понял, что, если они будут продолжать в том же духе, им обоим не избежать проблем.

– Хорошо, – бросил он. – Знаешь, что я собираюсь сделать?

– О, я прекрасно знаю, что ты собираешься сделать, – горячо сказала Стефани.

– Я собираюсь встать, – не обращая внимания на ее слова, сказал он. – Успокойся, ладно? А потом поговорим.

– Мы уже наговорились! Не надо было мне вообще слушать тебя. Ты увел меня за собой, а я даже не удосужилась спросить почему!

– Я следую призывам Всемирного Совета Мира, – мрачно сказал Дэвид. – Черт побери, хватит!

– Ты ничем не лучше Эйвери, ты… ты лжец!

– Он что, лгал тебе? Твой муж?

– Не называй его так, – сказала Стефани сквозь зубы. – Да, он лгал мне. Он сказал… что возьмет на себя мои… мои заботы, но не выполнил своего обещания.

– Какие заботы? – тихо спросил Дэвид, и вдруг все вокруг как будто замерло.

Стефани заглянула ему в лицо. Его темные, как сапфир, глаза смотрели прямо в ее глаза. Они лежали, касаясь друг друга грудью, бедрами, ногами…

– Я не собираюсь причинять тебе зла.

– Просто… просто отойди от меня.

Ее глаза наполнились слезами. Он сделал глубокий вдох, борясь с желанием осушить эти слезы поцелуями.

– Обещаешь, что не убежишь?

Она кивнула.

Он отпустил ее руки, откатился от нее и встал. Стефани тоже поднялась и начала отряхивать джинсы.

– Может быть, ты скажешь, куда собиралась бежать? – спросил он.

Она шмыгнула носом, вытерла его рукавом и пожала плечами.

– Домой.

– Домой? В «Севен оукс»? – повторил он. Тон его был скептическим.

Действительно, а где ее дом? Просто ей казалось, что в любом месте безопасней, чем здесь… потому что она не доверяла этому незнакомому человеку или его обещаниям… потому что она переставала доверять самой себе, стоило ему прикоснуться к ней.

– Да, ты прав, «Севен оукс» никогда не был для меня домом. Он принадлежал моему мужу, и я… я… – Она замолчала.

– И ты тоже принадлежала ему.

Злость вспыхнула в ее глазах.

– Что ты хочешь, чтобы я сказала, Дэвид? Что соглашение было не из тех, которыми я могу гордиться? Да. – Ее плечи тяжело опустились. – Послушай, я не надеюсь, что ты поймешь.

– А ты попробуй. Я должен знать все детали.

– Ты их знаешь. Эйвери переводил деньги на мое имя каждый месяц…

– Твоя золовка с самого начала ненавидела тебя?

Стефани пожала плечами.

– Не больше, чем все другие в городе.

Дэвид кивнул.

– Я понял это из документов, которые прочитал. И тем не менее ты собралась обратно туда, где Клэр, вероятно, уже сменила замки, а добропорядочные горожане устроили вечеринку и празднуют отъезд загребущей, коварной, жестокосердной вдовы любимого отца города.

– Вы не привыкли выбирать выражения, правда, мистер Чэмберс?

– Мы уже слишком далеко зашли, чтобы переходить сейчас на такой формальный тон, миссис Уиллингхэм. Нет, я не привык выбирать выражения. Ведь они считают тебя именно такой, не правда ли?