– Вы видели взрыв, который сбил корабли?

Я медлю с ответом.

– Нет, взрыв не видела, только падение одного транспортника.

Эта недомолвка мне не нравится. Большинство вопросов я отрепетировала прошлым вечером с первыми лицами Республики. В моих ответах маловато настоящих деталей, зато куча выдуманных. Я быстро по ним пробегаюсь.

В конце концов на террасу выходит Эммит и предупреждает:

– У Розель осталось лишь несколько минут.

Дальнейшие расспросы касаются моего нового имиджа и того, собираюсь ли я ввести новые модные тенденции в армейской форме как для второрожденных, так и для первенцев. Предоставляю ответить на это Эммиту, а тот притворяется, что мой наряд изобрел таинственный дизайнер из Удела Алмазов.

Я уже начинаю благодарить собравшихся за то, что пришли, как меня перебивают:

– Так вы планируете дальше видеться с Клифтоном?

В душе я изнываю. Почему всех заботит моя так называемая личная жизнь? Они правда не понимают, что если бы у меня был роман с Клифтоном, меня бы упекли в тюрьму или просто устранили?

Бросаю взгляд через плечо на Сэлоуэя, стоящего в номере. Перворожденный умоляюще сложил руки, словно просит ответить «да». Увидев это, мужчины хохочут, а женщины томно вздыхают. Перевожу взгляд на Хоторна. Тот выглядит обеспокоенным. Я напоследок поворачиваюсь к журналистам:

– Я ничего не планирую. Я следую приказам.

– Ну все, – говорит Эммит, мхнув репортерам. – Спасибо, что пришли. Пресс-релизы коммандера базы можете забрать у Врат воина. Приятного возвращения в свои Уделы.

Эммит бросается ко мне с объятиями, словно мы всегда были лучшими друзьями, и ведет к выходу.

– Отлично, Розель! Ты была безупречна!

Сразу за порогом меня поджидает Хоторн. Он снова в боевой броне, на спине винтовка, на голове шлем, но щиток не опущен. Брови зловеще хмурятся, на лице написан гнев.

Хоторн хватает меня за руку и рычит:

– Уходим. Сейчас же!

Я отпускаю Эммита и спешу за Хоторном. Тот резко шагает к двери.

Пытаюсь остановить его:

– Нужно попрощаться с хозяином и поблагодарить за помощь Эммита и Клару. Невежливо уходить просто так!

– Шевелись, – рявкает Хоторн, – это приказ!

Я перестаю упираться. Моя куртка соскальзывает с плеча. От выхода из номера нас отделяет пара ударов сердца. Позади возмущается Эммит, потрясенный вопиющим нарушением приличий. Дверь для нас с Хоторном придерживает Гилад, а Хэммон останавливает лифт. Эджертон угрожающе направляет винтовку на кого-то за моим плечом.

– Обдумай мое предложение, Розель, – кричит сзади Клифтон Сэлоуэй. – С удовольствием бы поработал с тобой.

Хоторн сквозь зубы бормочет проклятия, пролетая мимо Гилада, а тот захлопывает за нами дверь. Мы входим в лифт и видим стеклянную стену, откуда открывается головокружительный обзор на землю внизу. Следом появляются Гилад и Эджертон. Хэммон нажимает на кнопку первого этажа.

Пока мы спускаемся, я пытаюсь высвободиться из хватки Хоторна, но он только сжимает руку крепче. Отпускает, лишь поняв, что причиняет мне боль. Я снимаю куртку, набрасываю на плечи, чтобы скрыть синяк, оставленный агентом Кроу.

– Не хотите объяснить, что произошло? – интересуюсь я.

– Офигеть! – вопит Эджертон так громко и внезапно, что я вздрагиваю.

Огромным усилием воли сдерживаюсь, чтобы не ударить его по горлу. Эдж хлопает себя по бедрам, потом сгибается пополам, опираясь на колени, и смеется.

– Черт, вот это было круто! – утирая слезы, восклицает он. – Вы видели его рожу, когда мы эвакнулись в лифт, не дав пижону попресмыкаться перед Розель?

Хэммон прыскает от смеха, и даже Гилад выдавливает улыбку.

– Чувак нацелился поохотиться, – продолжает Эдж. – Хотел, чтобы Розель показала ему свою свирепость. А ты! – тычет он пальцем в меня. – Никогда не видел, чтобы с этими пафосными уродами из Алмазов так невозмутимо разговаривали!

Я растерянно потираю лоб.

– Чувак? Кто это?

– Иногда мы называем перворожденных старперами или чуваками, – сжалившись надо мной, объясняет Хэммон. – Это он о твоем приятеле, Клифтоне.

– Не приятель он ей, – ворчит Хоторн. Он и правда зол. – Такие разговоры ее погубят. Эти отношения не просто игра с огнем, они смертельны. А ты, – указывает на меня Хоторн, – держись от него подальше! Он не для тебя. Еще разок попросит о частных уроках – откажешься и доложишь старшему по званию, что ты в обучении не заинтересована. Ясно?

– Похоже, частные уроки ничего общего с обучением владению оружием не имеют…

Прислоняюсь лбом к стеклу и наблюдаю, как мы стремительно приближаемся к земле. В глубине души надеюсь разбиться и больше никогда не видеть этих солдат.

– Ну, конечно, он желает, чтобы ты завладела его оружием! – гогочет Эджертон, снова складываясь пополам от хохота.

Лифт прибывает на первый этаж. Сначала выходит Гилад, за ним Хэммон и Эджертон. Хоторн придерживает для меня дверь. Какое счастье, что он меня не касается. На сегодня мой лимит терпеть грубости исчерпан. Еще кто-нибудь попытается – дам сдачи.

Мы шагаем по первому этажу Древа перворожденных офицеров. Хоторн все еще источает ярость. Рядом с ним марширует Гилад. Их обгоняют Хэммон и Эджертон. Я плетусь следом, мне сложно поспевать из-за обуви на каблуках и не таких длинных ног.

Моя охрана минует ряд стульев у внешней двери, не заметив, что на одном из них уселся дьявол. Я притормаживаю, уставясь на агента Кроу. Тот улыбается. Блестят стальные зубы. Он кивает на ближайшую колонну, где развернут большой экран: там в натуральную величину транслируется мое изображение: идет повтор пресс-конференции. Я хлопаю глазами. На видео я кажусь намного старше – все дело в самоуверенном виде, который я переняла от матери. Эта уверенность буквально просачивается сквозь мою тщательно нанесенную боевую раскраску.

И вдруг я замечаю на бедре агента Кроу рукоять моего тер-меча. Спутать невозможно: на нем мой фамильный герб. У меня сжимается сердце. Дед подарил мне этот меч, когда я родилась. Единственная вещь, что я от него получила.

– Ты меня даже не заметила, пока давала интервью, – жалуется Кроу.

– Мне было не до вас, агент.

– Обижаешь, Розель…

– И мечтать о таком не могла бы.

– Не дразни…

– У вас мой меч, – заявляю я.

Сам факт, что Кроу смеет носить мое оружие, оскорбителен настолько, что я ничего больше не вижу.

– Был, Розель. Это был твой меч. – Глаза Кроу почти сияют.

– Нет. Он мой! Вы украли его у меня.