— Чего смотришь? — сипит она, обдавая меня таким выхлопом, что есть риск, что меня опять накроет. Думаю, от меня перегаром тащит не меньше. Леди, блин. Две особи.

— М? — это все, что я могу издать, потому что и во рту, и в горле пустыня Сахара.

— Воды дай.

Бляха-муха. Даже в таком состоянии помыкает.

Я вряд ли выгляжу лучше красноглазой бледно-зеленой Алсу с размазанной косметикой. Даже зеркальце доставать не буду. Мне моя психика еще дорога.

Однако ж, гостья. Надо проявить гостеприимство.

Сам пропадай, а друга выручай. И все такое. Сейчас бы Юдин прошелся по моей тяге к фольклору.

Со стонами я опять свешиваюсь с кровати и, перебирая руками двигаюсь к цели, закономерно сползая с постели. Ничего, сейчас доползу, выпью водички и дальше как-нибудь до ванной доберусь.

После воды становится легче ненадолго, поэтому передав бутылку второй страдалице, я совершаю героическое усилие и встаю на ноги.

Это я, конечно, зря поторопилась. Ведет меня не по-детски. На четвереньках было бы надежнее. Не успеваю предупредить об этом Алсу, которая вдохновившись моим примером, дерзко встает с постели, покачивается и поскользнувшись на шкуре, расстеленной с ее стороны кровати, со звучным шлепком плюхается на задницу.

Я даже посмеяться не могу.

Все, чего я сейчас хочу: задвинуть шторы, принять аспирину и, обнявшись с бутылкой холодной воды, забиться куда-нибудь, где тихо.

Но в мире нет справедливости. Звонит домофон. И так как я никого не жду, я бы с удовольствием проигнорировала, но нудный пиликающий звук бесит. Как невовремя починили домофон.

— Это Марат, — сипит Алсу.

— С чего ты взяла? — я все еще надеюсь, что звонящему надоест, и он уйдет с миром, и мне не надо будет спешить к двери.

— Я ему перед сном сбросила, чтоб забрал. Я за руль в таком состоянии не сяду.

Проглатываю вопрос, почему просто не вызвать такси.

Собственно, кто к чему привык.

У нее есть брат, и она привыкла, что он ее заберет.

И тут на меня накатывает страшное подозрение:

— А мы, что? На твоей машине приехали?

— Не, — морщится Алсу. — Мы были в слюни. Машина на парковке «Амандины». Должна быть. Мы пешком пошли.

Охренеть! Пешком от «Амандины» до моего дома! Два района! Ясно, отчего у меня ноги болят.

— А зачем? — тупо спрашиваю я.

— Проветриться? — неуверенно отвечает Алсу. — Открой ему, а?

Тяжко вздохнув, я по стеночке бреду в прихожую. Впускаю «носильщика» и, прижавшись лбом к косяку, жду, когда товарищ преодолеет вертикальное расстояние.

Вышедший из лифта Марат, увидев меня, начинает ржать.

— Ты еще сестру не видел, — ворчу я. — Оно там.

Я указываю вглубь квартиры, понимая, что я пока не готова отлепиться от полюбившегося косяка. Хорошо стою. Надежно.

Хмыкнув, Каримов, разувшись в коридоре, пошел на запах. Ну это я так думаю.

Домофон начинает трезвонить опять. Снимаю трубку с обреченным «кто?».

— Госпожа дизайнер, вы внятно говорить можете?

Глава 25

— Юдин, вы можете меня не нервировать хотя бы в выходной? — стону я в домофонную трубку. — Что за ненависть к трудовому кодексу Российской федерации? Я имею законодательное право отдохнуть.

— Ну вы же с моим отдыхом не посчитались, — сварливо отвечает он мне.

— Я вас не трогала, — открещиваюсь я, испытывая желание постучаться гудящей головой о стену.

— Вы мне звонили!

— Да ну на… — поражаюсь я.

— Именно туда я и посылал вас с Алсу, но вы — женщина бумеранг! Все время перезванивали.

— И что? Отомстили бы мне симметрично. Позвонили бы. Зачем вы приперлись, Юдин? — вопрошаю я, чувствуя себя одной из бабок, которые у нас сидят на лавочке возле подъезда и домофон используют как бесплатный мобильник. Они звонят еще одной бабусе, которая уже из дома не выходит, и часами с ней обсуждают все, что происходит во дворе.

— Нашли дурака, — злится Михаил. — Трубку можно не брать, телефон выключить, а я жажду возмездия.

— Юдин, вот вы иногда, видимо, чисто случайно говорите здравые вещи. Что вам вчера мешало отключить телефон? — продолжаю я препираться.

— Я до последнего надеялся узнать, почему это я — козел!

Оба-на!

Я аж крякаю от неожиданности в трубку.

Нет, ну интригу я, походу, вчера выдержала.

Ладно, он заслужил право высказаться. Отжимаю кнопку домофона.

А мне надо хотя бы зубы почистить, от меня несет как от портового грузчика. М-да, девочки оттянулись. Дверь приоткрыта, войдет если что.

Подобрав с пола сумку и выудив оттуда мобильник, я скрываюсь в ванной. В этот раз я проверяю наличие полотенец. Я у мамы умная. Ага.

И красивая.

Из зеркала на меня смотрит нечто, напоминающее красноглазую панду с каракулем на голове, у которой был тяжелый алкогольный вояж.

Никогда больше пить не буду.

Нет чисткой зубов тут не отделаешься. Покряхтев и перекрестившись, я включаю холодный душ. Как только я перестаю повизгивать, мне становится слышно, что за дверью какой-то движ. Или Юдин пришел мстить, и Марат буксирует сестру.

Ледяная вода имеет свойство придавать скорости в банных процедурах, поэтому уже минут через десять я остервенело растираюсь полотенцем. Отражение все еще не очень оптимистичное, но, глядя на меня, уже не хочется закусить соленым огурцом.

Натянув на синее в пупырышках тело первое попавшееся, обнаруживаю, что это футболка Юдина, которая так и висит тут после стирки. Ладно, прелести не вываливаются, и то хлеб.

Намотав на сырые волосы полотенце, осторожно высовываю нос из ванной и попадаю прямо на дуэль.

Дуэль взглядов.

Под постанывание Алсу, держащейся за голову возле косяка, который помог обрести мне твердую землю под ногами, Марат и Михаил ведут светскую беседу.

— А здесь забыл что?

— Свое, — хмыкает Марат, и, сдается мне, Михаил его неправильно интерпретирует.

— Иди на