– Ну, теперь-то мы и сами жалеем об этом. Верно, парни? – сказал Большой. – Похоже, теперь ты можешь быть нам полезен.

– Как же?

– Ты можешь объяснять нам, о чем говорят люди. Среди наших то и дело ходят слухи о том, что люди нас собираются отравить или выгнать из города, но мы не знаем, правда это или нет.

– Мысль интересная, – согласился Бесхвостый. – А взамен мы поможем найти твоих людей. Ты не такой, как мы, это точно. Ты, ну… ты другой.

Я не был уверен в том, как он относится ко мне – с восхищением или настороженно. Но сделка была честная. А если это поможет найти мою семью, желательно до того, как я одичаю, – тогда это единственный выход.

– Хорошо, – сказал я. – Я стану вашим переводчиком. А теперь, может, пойдем искать мой летний дом?

В тот вечер Черный и Вонючка, как обычно, отправились рыться в мусорных контейнерах в поисках объедков, а Большой и Бесхвостый взяли меня на прогулку по улицам городка. Дома здесь были очень большими, снаружи висели таблички на человеческом языке.

– Это гостиницы, – объяснил Большой. – Отдыхающие останавливаются тут, живут и едят. В здешних мусорных баках всегда есть чем поживиться. Может, твои люди живут в одной из этих гостиниц?

– Нет, – мяукнул я печально. – Они остановились в маленьком домике – коттедже. Там такая тихая тропинка, она совсем не похожа на эти улицы с широкими тротуарами.

– Хм-м. Похоже, это где-то дальше за городом. Ну что ж, сегодня мы уже много прошли. Я предлагаю прервать поиски и поискать еды. Не беспокойся, юный Чарли, – теперь он был со мной довольно ласков. – Мы будем прочесывать улицы каждый день. Рано или поздно мы их найдем.

Я надеялся, что он прав. Хотя мне уже начинало казаться, что это невыполнимая задача.

Да, друзья мои, вы правильно поняли, я начал привыкать к уличным котам. Могу даже сказать, что, пожив среди них, я проникся к ним симпатией. Репутация у них ужасная, порой они и в самом деле бывают очень агрессивны. И подтверждение тому мои шрамы! Но… их можно понять. Жизнь у них трудная, и, в конце концов, они ведь не сами решили родиться и жить в таких обстоятельствах. Это не их выбор. И еще я понял, почему они собираются в шайки. В одиночку нипочем не выстоять против множества опасностей. Они нужны друг другу для защиты. Нам, домашним кошкам, легко говорить, что мы гуляем сами по себе. Мы сами выбираем, с кем общаться и кого впускать на свою территорию, а если захочется – можем побыть и в полном одиночестве. Для защиты у нас есть люди, и мы можем сколько угодно нежиться в теплых уютных домах. Словом, я вдруг понял, что проникся сочувствием к котам-дикарям, хотя и не знал, чем им помочь. Уверен, что они не смогли бы приспособиться к такой жизни, как наша.

Начать с того, что они слыхом не слыхивали о той операции, которую делают нам ветеринары. Когда я рассказал о ней, они пришли в ужас.

– Ты вроде говорил, что твои люди добрые! – сказал Черный.

– Они и правда такие. Я понимаю, вам это кажется жестоким, но, честно говоря, как объяснил мне мой друг Оливер, когда я еще был котенком, – невозможно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

– Хвост даю на отсечение, уж я тосковал бы, – сказал Большой. – Мы все тосковали бы! Не считая свежей рыбы, это единственное, ради чего стоит жить.

Я задумался об этом. Дома, в Малом Брумфорде, у меня было столько всего, ради чего стоит жить, что я даже почувствовал себя слегка виноватым. И еще сильнее затосковал по дому.

– У нас есть люди, которые нас любят, – попытался я объяснить. – Мы садимся к ним на колени, они нас гладят, обнимают и чешут за ушком. Ради этого можно много от чего отказаться.

– Ты, должно быть, шутишь, – сказал Вонючка. – Просто ужас какой-то. Поверить не могу, что ты с этим смирился…

– Да уж, все это ни в какое сравнение не идет с тем, чтобы провести время с Пятнистой Мордой, – вставил Черный.

– Да, с ней ты бы сразу забыл о своих людях, Чарли, – сказал Бесхвостый.

Мне стало жаль Пятнистую Морду, с которой мы даже не были знакомы. Должно быть, всю жизнь она только и делает, что ходит беременная да приносит множество котят.

Пока коты обсуждали свои брачные игры, я задумался о своем. Вспомнил оставшихся дома сестер и порадовался, что большая часть наших кошек стерилизована.

– Поймите, мне сделали операцию в таком возрасте, когда я еще и не думал о таких вещах, – попытался я объяснить котам, когда им надоело надо мной подшучивать. – Люди делают это, потому что заботятся о нас. Они не хотят, чтобы рождалась куча котят, о которых некому будет заботиться.

– Наши кошки сами заботятся о своих котятах, – отрезал Черный. – Ну, первые несколько недель, пока те не могут сами за себя постоять.

И из них вырастают такие же неприкаянные бедолаги, как вы, хотелось мне сказать. Но я понимал, что это бессмысленно. Они никогда не поймут. Пропасть между нашими образами жизни слишком велика.

Но одному в моей жизни они позавидовали, когда поняли, что я не обманываю, – моей способности понимать язык людей. В тот же день у меня появилась возможность показать, на что я гожусь: я перевел им один очень занятный разговор. Две женщины сидели за столиком небольшого кафе неподалеку от нашего двора. Держа в руках чашки, они озабоченно обсуждали чаек.

– Проклятые твари стали настоящей проблемой, – говорила одна из них, указывая на пару чаек, круживших неподалеку. – Они нападают на людей, и теперь отдыхающие боятся приезжать к нам.

– Я знаю… Владельцы кафе и пляжных киосков прогорают. Никто не рискует есть на улице.

Я вспомнил, что слышал то же самое от Энни, хозяйки коттеджа, который сняли мои люди. А поскольку я все еще был зол на чаек из-за Кэролайн, то начал внимательно прислушиваться к тому, о чем говорили женщины.

– Во всем виноваты неряхи, которые бросают объедки где попало, – продолжала первая женщина. – Я рада, что совет распорядился разместить новые объявления, предупреждающие о штрафах для тех, кто будет мусорить.

– Да, и тех, кто кормит чаек, тоже будут штрафовать! Отдыхающим кажется, что они проявляют доброту, но все это только до тех пор, пока птицы не нападут на них. Птицы должны добывать себе пропитание естественным путем.

– Такие предупреждения сейчас везде расклеены, – воскликнула первая. – «Пожалуйста, не кормите чаек. Они становятся проблемой». Очень надеюсь, что это сработает, иначе Мэддитон не оправится от такого спада популярности.

Женщина замолчала, и я вдруг сообразил, что она смотрит прямо на меня. Я с таким интересом слушал ее, что высунул голову из укрытия за забором, где мы отдыхали.

– Смотри-ка, котик за нами наблюдает, – сказала она своей собеседнице, слегка подтолкнув ее локтем. – Что-то я его раньше тут не видела.

– Я тоже. Видимо, бродячий, но явно не такой пугливый, как большинство одичавших кошек, правда, Джин? Привет, киса!