Я отпрянул назад, за забор. Большой зарычал на меня.

– Чарли, клянусь валерьянкой! Не попадайся им на глаза! Повторяю тебе: тебе люди, может, и нравятся, но вот мы-то им не по нутру!

– Извини! Я пытаюсь расслышать, о чем они говорят. Это интересно. Через минуту расскажу.

– Знаешь, многие считают, что от них много вреда, – продолжала первая женщина. – Но от бродячих кошек есть и польза.

– Какая же? Не представляю, хоть мне их и жалко.

– Ну, в местной газете писали о том, что по ночам они рыщут по улицам и помойкам в поисках пищи. И, значит, уменьшают количество пищевых отходов. По мне, так пусть лучше то, что выкидывают люди, съедят уличные кошки, чем чайки. Надеюсь, ужасные птицы оставят нас в покое, если не будут находить еду на улицах, и вернутся к своему естественному рациону.

– Пожалуй, ты права. И, конечно, кошки регулируют численность мышей и крыс. Жаль, что они не могут ловить чаек! Или хотя бы прогонять. Тогда нам было бы за что их поблагодарить.

– Да, а совет перестанет грозить, что займется их истреблением. Ведь кошки приносят пользу обществу!

Потом их разговор стал не таким интересным, я обернулся к остальным котам и пересказал им все, что слышал.

– Она правда сказала, что мы полезны для общества? – удивился Черный.

– Я думал, все люди нас ненавидят, – сказал Бесхвостый.

– Ну, похоже, некоторые из них сообразили, что вы помогаете справляться с чайками, когда подбираете выброшенную еду, – сказал я. – Конечно, если бы вы могли ловить чаек или прогонять, то стали бы очень популярны, но мне кажется, что это маловероятно.

Коты молчали.

– Уж не хотите ли вы сказать, что можете ловить чаек? – недоверчиво спросил я. – Они же огромные! И страшные!

– Ловить их не стоит и пытаться, – ответил Большой. – А вот погонять? Этого мы еще не пробовали. Как считаете, ребята? Это может быть весело!

– Вы с ума сошли! – прошептал я. – У них же огромные мощные клювы. Они могут и полморды отхватить.

– А если мы нападем все вместе? – сказал Вонючка. – Мы сила, когда действуем сообща.

– Знаю, – кивнул я и лизнул раненую лапу. – Можешь не рассказывать. Но… чайки? Вы это серьезно?

– Если в результате люди перестанут нас гонять и кидаться всяким хламом, – сказал Черный, – можно ведь попробовать, а?

– Стало быть, решено, – подвел итог Большой. – Завтра встанем раньше, чем обычно, парни, и поглядим, что можно сделать. Чарли, ты можешь посидеть в сторонке. Не обижайся, я знаю, что ты круче, чем кажешься на вид – понял после того, как ты вернулся ко мне в тот день. Но ты ранен… Будешь помогать, когда заживет лапа, а пока просто смотри и учись.

Должен признать, что, хотя я и находился в постоянной тревоге из-за Кэролайн и бесплодных попыток найти коттедж, в ту ночь я заснул в неплохом настроении и даже с чувством легкой гордости. Я учился копаться в объедках. Учился воровать рыбу. И научусь гонять чаек. Я чувствовал себя крутым и отважным, ведь я боролся за жизнь. На мгновение я даже забыл о том, что не хотел превращаться в бродячего кота.

Дня два наша небольшая шайка занималась поисками моего дома и училась гонять чаек. Коты выбирали отбившуюся от стаи чайку, которая был увлечена поеданием объедков или ковыляла к людям, решившим поесть на пляже. Приятно было видеть испуг в ее глазах-бусинах, когда она со злобными криками срывалась с места. Постепенно коты так наловчились, что стали атаковать по три-четыре птицы за раз. Я до того вдохновился их успехами, что не мог оставаться в стороне. Нападая на них впятером, мы ухитрялись избежать травм, и вскоре стали чувствовать себя непобедимыми. Но однажды мы так увлеклись погоней за двумя жирными расхаживающими по песку чайками, что не заметили их товарку, которая побежала за нами. Хлопая огромными крыльями, она прижала к земле несчастного Вонючку и начала яростно клевать его.

– Отвали! – орал он, пытаясь отбиться от нее когтями и зубами.

В следующую секунду мы все вместе набросились на чайку, и она с насмешливым криком поднялась в воздух вслед за своими подругами.

– Ты в порядке, Вонючка? – спросил я. В глубине души я был горд тем, что бросился ему на помощь, не думая о своей безопасности и забыв о больной лапе. С каждым днем я становился храбрее и отважнее!

– Пустяки, пара царапин, – буркнул он, поднимаясь с земли.

Но после того, как мы все успокоились, я заметил, что он вытирает с головы кровь и зализывает рану на боку – крылатая тварь успела вырвать у него целый клок шерсти.

– Я убью эту чайку, пусть только приблизится к нам, – пообещал я ему.

– Хорошая мысль, дружище Чарли, – благодарно мяукнул Вонючка. – Но в одиночку тебе не справиться.

Этот случай стал нам хорошим уроком: никогда не стоит забывать, что нужно держаться вместе.

Обычно мы старались улизнуть сразу, как только разгоним чаек, – не хотелось привлекать внимание людей, к которым бродячие коты по-прежнему испытывали недоверие. Но пару раз, скрываясь за скалистым выступом, где мы обычно лежали, поджидая добычу, мы слышали звуки, которые издавали наблюдавшие за нами люди.

– Что это? – нервно спросил Бесхвостый, когда услышал это впервые.

– Это они так радуются, – объяснил я. – И хлопают в ладоши. Люди так делают, когда им что-то нравится.

– Правда? – удивился Большой. – А я-то думал, они в ярости!

– Нет. Они хвалят нас за то, что мы хорошо потрудились, – я оглянулся на остальных. – Вот видите! Это именно то, что нам было нужно. Люди на нашей стороне, ведь мы отгоняем от них чаек.

Эта новость, похоже, подбодрила моих друзей. Теперь мы взяли за правило гонять чаек, когда они приближались к людям, чтобы отобрать у них еду.

– Будем надеяться, что мерзкие птицы наконец поймут намек, – сказал Вонючка. – Пусть убираются из наших мест.

Вот как получилось, что за время, проведенное мной с бродячими котами, мы разогнали множество чаек. Ничего подобного кошки раньше не делали. Мы были сильны, полны энергии, бесстрашны и непобедимы. Вскоре стало ясно, что нам удалось переломить ситуацию: мы защищали территорию от жадных чаек. Это радовало людей, и многие из них стали лучше к нам относиться.

Я это хорошо знал, потому что постоянно подслушивал разговоры тех двух женщин, Джин и Ширли. Втайне от Большого, который наверняка попытался бы меня остановить, я теперь то и дело наведывался к кафе, где они встречались каждый день. Они снова приметили меня у забора и заговорили так дружелюбно, что я понял: это добрые люди и они не причинят мне вреда. Мне ужасно не хватало общения с людьми, но я знал, что Большому этого не понять. Поэтому я дожидался, когда он ляжет вздремнуть, и возвращался к кафе.

Джин как-то заметила меня и сказала: