— Ну почему же? Могу дать. Только ты все равно такой не сделаешь. В нем восемьдесят пять трав.

— Сколько?! — ахнула я. В самом богатом нашем биттере, который я знала, было около семидесяти компонентов.

— Иди сюда! — он встал, вошел в кладовку и снял крышки с бочонков. — Смотри.

В одном из них маслянисто поблескивала светло-коричневая ароматная жидкость. В другом содержимое было бледным, почти прозрачным, а на дне лежал холщовый мешочек.

— Я сушу травы, делаю смесь, заливаю на неделю самой крепкой тоной, а потом добавляю воду и сахарный сироп.

Я закивала — именно так делали мою любимую чешскую бехеровку. Только для нее брали спирт. И мягкую карловарскую воду. Но трав в ней было всего около двадцати.

— Если приедешь помочь, расскажу. И травы покажу. И немного сухих отсыплю. На пробу.

— Конечно! — я чуть не бросилась ему на шею. — Завтра работаю, а послезавтра приеду.

— Вот и отлично. Если ты любишь это дело, я многому могу научить. Больше все равно некого. Сын умер, внуков не завелось. Давай-ка посмотрим, что ты там набрала.

— Я еще плохо знаю травы, — мне стало неловко. — Первый раз собираю в лесу. Покупала на рынке, но там мало. В основном пряности.

Ларт вытряхнул мою корзину, перебрал все пакеты, три отложил в сторону.

— Это можно выбросить.

— Ядовитые? — испугалась я.

— Нет. Ядовитых нет. Только вот эту, — он показал на траву с длинными бурыми метелками, — надо использовать осторожно. Очень немного. Одну щепотку на бочонок, иначе все испортит. Забьет своим вкусом, он очень резкий. А эти три бесполезные. Свежие пахнут, и вкус хороший, но в настой не дают ничего.

— Мне уже пора, — спохватилась я. — Пока дойду до станции, стемнеет.

— Хорошо, буду тебя ждать послезавтра, Вера.

Я встала с дивана, при этом платок, которым повязала голову, сполз, волосы упали на плечи.

— Так ты гриза? — нахмурился Ларт.

— Да, — с опаской ответила я, вспомнив слова Брюна о том, что многие недолюбливают попаданцев.

— Вот почему у тебя такой акцент. Посиди здесь немного, — приказал он. — Я скоро. Не бойся, провожу до станции.

Ларт вышел, а я плюхнулась обратно на диван. Снова стало не по себе. Такой был милый старичок. Биттнером угостил, пообещал научить разбираться в травах. И вдруг такая перемена, едва узнал, кто я. Интересно, мне вообще удастся уйти отсюда живой?

Вернулся он минут через пятнадцать, когда я уже едва не грызла ногти и думала о том, как сбежать. В руках у него был широкий глиняный горшок, а в нем среди густой травяной подстилки… гайа! Я так и ахнула.

— Это из моего сада, — пояснил Ларт. — Детка той, которую ты хотела сорвать. У меня там еще две. Нашел одну в лесу и рассадил. Пусть будет у тебя.

— А как за ней ухаживать? — я нагнулась и вдохнула тонкий нежный запах.

— Поставь на подоконник, она любит свет. Трава всегда должна быть влажной. Без нее гайа вообще не живет. Но сильно не заливай, иначе загниет. Больше ничего не надо. В лесу она цветет с весны до осени, а в доме — круглый год. Через пару лет даст детку, надо будет осторожно выкопать и пересадить в другой горшок. Тоже с травой.

— А как я узнаю, что уже пора?

— Смотри, — Ларт осторожно приподнял широкие листья у самой земли, и я увидела свернувшийся змейкой стебелек с бутоном. — Гайа цветет неделю, а как только завянет, поднимется новый бутон и сразу распустится. Тогда сорвешь под корень старый стебель и высушишь. Зальешь стаканом кипящей воды, дашь настояться час, процедишь и будешь пить каждое утро по одному глотку. Как раз хватит на десять дней, до следующего цветка. И тогда болезни будут тебя обходить стороной. А если вдруг расцветут сразу два, значит, выросла детка. Это бывает примерно раз в пять лет.

— Спасибо! — я все же обняла его. — Такой подарок…

— Мой сын был женат на гризе, — помолчав, сказал Ларт. — Его все отговаривали, но он очень сильно ее любил. А когда она умерла, так тосковал, что недолго прожил без нее. Ушел следом.

— Как жаль… — вздохнула я.

— Пойдем, Вера, скоро стемнеет.

К станции мы шли не вдоль реки, а по тропе, и этот путь оказался намного короче.

— Когда приедешь, иди так, — посоветовал Ларт. — Тогда точно не заблудишься.

Всю дорогу он расспрашивал о моем мире и о работе здесь. Довел до самой станции, дождался, пока подъехал поезд.

— Буду ждать! — крикнул, когда я вошла в вагон.

До самого города я улыбалась, вдыхая аромат гайи из накрытой салфеткой корзины. Как будто вдруг подарили дедушку, которого у меня не было. А дома, когда устроила горшок на подоконнике и вытащила из корзины пакеты с травами, рассмеялась от души, обнаружив под ними маленькую бутылочку настойки.

К утру слегка поникшая в дороге гайа ожила, и комнату наполнил тонкий нежный запах. Такой приятный, что не хотелось уходить. Вот так сидела бы целый день и дышала им. И в «Грен» отправилась совсем не в том настроении, в каком обычно.

Нет, работа мне нравилась, но все равно по утрам, когда шла через парк, мысли в голове бродили не самые радостные.

Иногда это была тоску по дому. Уже не такая острая, и приходила все реже, но иногда случалось. Однако чаще грызли думы о будущем. Да, у меня есть любимая работа и друзья, я потихоньку осваиваюсь в этом мире, но…

По правде, больше всего пугало одиночество, не столько сейчас, сколько потом. Джейк дождался Рут, Войтеху и Грейс повезло сразу, Зунно и Мурунно тоже. Надеяться, что в мой будущий клуб — если он, конечно, будет! — забредет кто-то из наших и у нас вспыхнут чувства, было бы наивно. Нет, я допускала, что такое не исключено, но рассчитывать на это точно не стоило. А может, я не была бы так разборчива, если б мысли не были заняты совершенно безнадежным вариантом.

Но в это утро все оказалось иначе. Словно сместился акцент. Ну да, очень даже вероятно, что у меня не будет семьи, детей. Но ведь это могло случиться и в нашем мире. Зато есть любимая работа и друзья, а это не так уж и мало. Ну а чувства… Кто знает, что может произойти.

Неужели так повлиял аромат гайи? Если да, то уже одного этого было достаточно, чтобы считать подарок моего нового знакомого по-настоящему чудесным. А если еще и от болезней будет оберегать… Правда, невестке Ларта цветок не помог, но, может, она умерла раньше, чем тот нашел его.

Я шла через парк и улыбалась, думая о том, как завтра снова поеду к нему в лес. Он будет учить меня распознавать травы, собирать и сушить. Расскажет что-нибудь интересное. Надо купить вкусненького с собой.

Настроение это сохранилось на весь день. Я даже тряхнула стариной и немного пожонглировала всякими бутылками и стаканами — к восторгу посетителей и персонала, за исключением официантов, конечно, которые наблюдали за мной с осуждающе поджатыми губами. Зато у стойки был полный аншлаг. Табуреты не пустовали даже несколько минут. Причем заказывали «что-нибудь особое».