вылезти, девицы сами слетаются на него стайками. Молодой, красивый, при деньгах. Выбор у него наверняка богатый. Среди молоденьких хорошеньких девочек, не обременённых никакими проблемами. Сказано – молодость.

Димка притормаживает на стоянке у офиса, доставив меня в лучшем виде, как и обещал. Понимаю вдруг, что не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Потому что на телефоне ни одного сообщения от Гатоева. А Димка – он, как и глина, отличное лекарство для души.

– Дим…

– М-м-м?

– Спасибо тебе за сегодняшний вечер. Никогда бы не подумала, что мне такое может понравиться, но это было здорово.

– Фу, Амалия. Какой снобизм, – лыбится.

– Сделай скидку на мое положение! – возмущенно тычу гаденыша в бок. Димка, смеясь, перехватывает мою руку. На несколько секунд замираем, глядя друг другу в глаза. Смех обрывается, улыбки медленно тают. Щеки начинают гореть. Это и стыд за то, что я все же невольно его поощряю. И еще какое-то странное щемящее чувство.

– Когда я могу тебя ангажировать на занятие по росписи? – Димкины пальцы легонько касаются моей щеки, отводя волосы. Жест невинный. Но меня до костей пробирает.

– Даже не знаю. Надо глянуть расписание.

– Тогда потом договоримся?

– Посмотрим, ладно?

Мне физически больно ему отказывать. Но я же вроде как в отношениях с другим. И хочу, действительно хочу узнать, как может быть с Гатоевым в обычной жизни. Только почему же он не звонит?!

– Тогда до завтра, да?

Муса не объявляется ни вечером, ни на следующий день. Ни через три дня. Это сложно пережить. Ощущения сродни безумию. В какой-то момент я реально начинаю сомневаться, что он в моей жизни был.

Гоня от себя сомнения, с головой ухожу в работу. Задерживаюсь в офисе допоздна, домой приезжаю лишь спать. Хорошо хоть, нам возвращают компьютеры. И все более-менее входит в привычную колею.

– У меня есть предложение! – заявляет с порога Димка в конце недели.

– Валяй.

– Как насчет того, чтобы всей компанией выехать на корпоратив?

– Я думала, ты меня по работе чем-то обрадуешь, – хмурюсь я, хотя и признаю, что идея с корпоративом мне нравится. После такой встряски и потом работы нон-стопом хочется тупо расслабиться. И это – отличный способ.

– По работе тоже обрадую. Скоро, – угрожает Димка, подходя ближе. – Так что скажешь? Ты за? Коллектив, между прочим, готов к разврату. Я провел соцопрос.

– Да я не против, – потягиваюсь так, что кости трещат. – Только кто этим будет заниматься? Все и так в мыле. Таню свою под это не выделю. Так и знайте.

– Я все организую! Невелико дело. Ты только бюджет согласуй.

– Считай, согласовала на сумму предыдущего. В бухгалтерии узнай цифры. И как это все правильно провести.

Димка довольно кивает. Хочет еще что-то сказать, может, напомнить о необходимости еще одного похода в гончарку. Но его взгляд останавливается на деле одной из предложенных мне сурмам. У меня ведь так и не дошли до этого руки, думала сегодня хоть глянуть… И вот. Глянула на свою голову.

Давлю в себе желание стряхнуть папку в ящик стола.

– Всерьез планируешь в это ввязаться?

Блин, ну почему каждый считает себя в праве сунуть нос в настолько деликатную тему? Впрочем, сама виновата, нехрен этим заниматься на работе. Другое дело, что на работе я торчу круглыми сутками. Где еще мне этим заниматься?

Злюсь. На себя – в первую очередь, но и на Димку тоже. Не ему меня осуждать. К услугам сурмам обращаются не от хорошей жизни! Но он слишком молод и беспечен, чтобы это понять.

Злость заставляет меня быть жесткой:

– Мы с партнером обдумываем такую возможность.

Димка закусывает щеку. Отчего ямочка на ней проступает еще отчётливей. Неприятно? Прости, малыш. Я тебе не зря сказала, что между нами быть ничего не может. Ты же не думал, что я шучу? Даже если мы потом заигрались.

– Ясно. Ну, я тогда пойду. Если что, ничего не планируй на выходные.

Димка поворачивается ко мне спиной и уходит. Как всегда, преисполненный достоинства. На фоне его я кажусь себе мелкой и мелочной. Хочется крикнуть вдогонку, что замутить корпоратив за два дня нереально. Но я молчу. Пусть сам набивает шишки.

На душе погано. «Мы с партнером», – кривляюсь я перед зеркалом. Ага. Как бы ни так. Нет у меня никого. И не предвидится. Хоть бери и соглашайся на стремное предложенье Сидельника. Но, черта с два, конечно, я на него соглашусь. Хоть эти мысли и мелькают в моей голове в порядке бреда.

«Дома будь в восемь», – падает на телефон с незнакомого номера. Впрочем, тон письма и его форма не оставляют простора для фантазии. Так со мной разговаривает лишь один человек. Сердце обрывается. Ухает вниз, отчего по телу расходятся горячие волны. Которые, впрочем, только подзуживают мою злость:

«А не пошел бы ты?» – набираю в ответ и по-детски отправляю номер в блок. Домой намеренно приезжаю ровно в восемь тридцать. Пусть собакам своим «место» указывает, а не мне. Я, конечно, понимаю, что Муса серьезно за меня вписался, но это не причина вести себя со мной вот так. И уж тем более исчезать из моей жизни почти на неделю без предупреждения.

С колотящимся сердцем выхожу из лифта. В холле тихо. Достаю из кармана ключи и проворачиваю в замке. Чужое присутствие ощущаю интуитивно. Так-то он подкрадывается бесшумно, даже воздух остается недвижим. Толкаю дверь. Захожу в квартиру. Муса разворачивает меня волчком и оттесняет к стене.

– Ка-а-акие люди, – протягиваю я и карикатурно заламываю руки. Гатоев в ответ смотрит на меня так, что в моменте становится стыдно за свое идиотское представление.

– Закончила?

– Ну, прости, что не с красной дорожкой тебя встречаю.

– Ну, прости, что не объявился раньше. Твои проблемы решал.

Мгновенно вспыхиваю. Не знаю, как ему удается одной меткой фразой меня осадить. Я теряюсь. Потому что как бы не пошел сейчас разговор, я все равно выставлю себя истеричной неблагодарной дрянью.

– А позвонить ты не мог? Просто сообщение сбросить? На худой конец, цветы мне послать.

– Цветы?

– Как вариант! – зло смеюсь я. – Чтобы я хоть чуть-чуть понимала, что происходит. И в целом. И между нами.

– Ты моя женщина. Что еще тебе разъяснить?

Когда он вот так это говорит, и правда кажется, что