После обеда он снова пришёл к нам и снова вонял. Снова девчонки убежали к своей любимой двери и стояли там, затыкая себе носы надушенными платочками и давясь от хохота. Я работала в своей товароведке и ничего не видела, но носом чуяла, что он опять здесь.

Внезапно раздались какие-то крики, девчонки загалдели все разом, отчётливо завопила Кочерыжка: «Александра Фроловна! Александра Фроловна!». Все выскочили в торговый зал. Директор стояла уже у кассы, в руках у неё был толковый словарь Хорнби, и я не могла понять, как он у неё очутился. Вонючки и след простыл. В кассе возбуждённо трепетала от негодования наша кассирша Софья Михайловна – Фирина мама. Похоже, они с Наташкой одновременно заметили, когда этот вонючий мужик собрался уходить, что у него под пальто спереди образовался какой-то «горб». Они обе закричали, на крик прибежала директор и попыталась его остановить. Тогда он выхватил из-под пальто – нет, не пистолет – словарь Хорнби, сунул ей в руки и убежал. Что он унёс с собой, мы так и не узнали. Зато мы поняли, что нагрел он нас предостаточно. Даже если ему и не всякий раз удавалось унести что-либо с собой, всё равно за это время он успел у нас хорошенько поработать. А эти дурёхи всё хихикали и отворачивали носы вместо того, чтобы последить за ним как следует. По-видимому, этот мужик специально мазал ноги или только обувь какой-то вонючей мазью, и от него все разбегались в разные стороны. Ну, он этим и пользовался.

Мало того, дня через два Елена Павловна нашла на полке в отделе итальянский словарь «Цингарелли» с очень подозрительной ценой. По её рассуждению выходило так, что некто (вероятно, этот самый вонючий мужик) уворовал сей словарь у нас, потом по дешёвке сдал его в «Академкнигу», некто другой купил его там и снова принёс его сдать в наш магазин за приличную цену. Прямых доказательств не было, но вполне возможно, что это были два сообщника, которые эдаким образом заметали следы.

Ума этот случай нашим девчонкам не прибавил и лучше следить за покупателями они не стали. Что проку было уговаривать их следить за покупателями, когда половина из тех, кто приходил тогда в магазин, были добрыми нашими друзьями-приятелями и почти что членами нашего дружного коллектива? Остальные же просто не стоили никакого внимания и могли делать, что хотят, – в меру своей честности. И если нас в те времена всех не выгнали за недостачи (я уж не говорю, посадили), то только благодаря высокой культуре самообслуживания наших покупателей. Как я уже говорила, они не только сами книги выбирали, но ещё и самостоятельно деньги в кассу платили, что тоже было делом нелёгким. Наша Софа обычно большую часть рабочего времени проводила на кухне, где она чистила картошку или варила манную кашу для себя и для Фиры, или просто слушала нашу трепотню. Измаявшиеся покупатели по пятнадцать минут простаивали около кассы, мы могли до хрипоты орать «Софья Михайловна, в кассу!» – Софа не реагировала. А когда, наконец, вылезала из кухни на свет божий, то вид у неё был такой грозный, что деморализованный покупатель только и мог прошептать: «Вот, я вам деньги заплатить хотел». На что Софа отвечала со своим неподражаемым еврейско-белорусским акцентом: «Нужны мне ваши деньги!». И ничего, никто не жаловался. Даже, помнится, ни одной жалобы на неё не написали. Зато, если покупатель забывал взять какую-нибудь копеечную сдачу, Софа бежала за ним по пятам до Никитских ворот, чтобы отдать одну-две копейки. Больше таких кассиров я не видела, кроме, пожалуй, Нины Николаевны. Но та сидела в кассе, как пришитая, и не доводила людей до такого умопомрачения, чтобы они забывали про сдачу. Она была ангелом среди кассиров, и сейчас её душа, наверное, среди ангелов. Точно не знаю, но подозревать могу.

Глава 9. Эпизод с ключами

Могу также привести ещё один пример нашей высокой трудовой ответственности и дисциплины. В магазине имелись две связки ключей от входных дверей и бог знает ещё от чего. Двумя ключами мы постоянно пользовались, остальные болтались просто так. Одна связка была дежурная, другая (запасная) находилась у директора или у Веры. Случилось так, что я закрывала магазин накануне и, стало быть, должна была открыть его поутру теми же ключами, которые унесла с собой. Однако продрать глаза вовремя для меня всегда была задача не из лёгких, и в этот раз я проспала самым бесстыжим образом и заявилась на работу не то чтобы без пятнадцати десять, как полагалось порядочному дежурному, а в четверть одиннадцатого. Слава богу, Александра Фроловна пришла в этот раз к открытию, и замки открыли её ключами, после чего она опять взяла их себе. Я же, влетев в магазин в полном душевном расстройстве, совсем забыла, что мне надо вынуть ключи из сумки. Вечером я торопилась на курсы французского языка и тоже про ключи не вспомнила. Так и унесла их с собой за полчаса до закрытия магазина.

Александры Фроловны к этому моменту на работе уже не было. Она «увеялась» на какое-то собрание в Мосбуккнигу; там частенько устраивались всяческие собрания, партийные и беспартийные, которые обычно заканчивались хорошей попойкой руководящего состава в каком-нибудь ресторане.

Закрывали магазин Фира с Татьяной Ф-ой. К несчастью, инициативу на себя взяла Фира. Со всей присущей ей в подобных делах стремительностью она похватала замки, не обратив на полное отсутствие ключей своего высокого внимания, выскочила с Татьяной в тамбур, навесила на внутреннюю дверь замок и сжала его стальные челюсти. Замок клацнул и заперся. Это был единственный замок, запиравшийся без ключа. И тут только до них дошло, что наружную дверь им запирать нечем. Что делать? В магазин не вернёшься – заперто. Позвонить Александре Фроловне домой побоялись – не потому, что она рассердится, а потому, что могли её подвести: ведь её муж Витя был твёрдо уверен, что она допоздна сидит на работе, и никоим образом нельзя было наводить его на иные мысли. Оставался только один выход: найти меня вместе с ключами. Но где? Какие это курсы, где они расположены, действительно ли я туда направилась или воспользовалась предлогом, чтобы пораньше смотаться с работы, – обо всём этом Фира с Татьяной имели очень туманное представление. И всё же Фира решила проявить свою солдатскую находчивость. Она оставила Ф-ву в тамбуре сторожить магазин, навесила на наружную дверь