мог списать на алкогольное опьянение, но изменение цвета радужной оболочки объяснить ста граммами коньяка никак не получалось.

Сначала у Антонины были карие глаза Инги, затем серые Лизаветы Наумовны, после васильковые Юленьки Карпинской, а теперь они уже зелёные, совсем как у Вики Вран!

Какого чёрта⁈

Вновь накатило головокружение, и я на миг зажмурился, затем обратился к внутренней энергетике и привычным усилием воли привёл ту к равновесному положению. Когда миг спустя вычистил из неё едва уловимые неправильности, Антонины уже и след простыл. Зарычал где-то неподалёку автомобильный двигатель, хлопнула дверца, и тут же мимо прокатил чёрный «Капитан».

Вот как, значит, да? Подобрали-таки ключик к недо-абсолюту?

Только сейчас я сообразил, что те глупые предрассудки, которые пришли на ум во время танца, были обозначены Городцом словосочетанием «социальная гигиена».

Как ни крути, но проводить прекрасную Антонину до дома я бы точно не отказался.

Меня начала бить дрожь.

— Всё в порядке? — участливо поинтересовался вахтёр.

— Случайно не знаешь мою спутницу? — проформы ради поинтересовался я.

— Не видел её здесь раньше, — ожидаемо прозвучало в ответ.

Я кивнул и зашёл в кафе, где присоединился к так и сидевшему за стойкой Карлу, опрокинул в себя рюмку коньяка и шумно выдохнул.

— Всё скучаешь? — спросил я у него.

— Надо выпить! — объявил Карл, и тут же кто-то, обхватив нас за шеи, навалился сзади.

— А это идея! Привет, старики! Вы чего как неродные?

Прежде чем я успел дёрнуться, Карл развернулся и отпихнул черноволосого увальня — не сказать, будто такого уж упитанного, скорее просто дородного и широкого в кости.

— Рустам! — возмутился мой товарищ. — Ну не видишь, разговариваем?

Тот недовольного тона будто не заметил и прищёлкнул пальцами буфетчику.

— Бутылку коньяка! Нет, не пятизвёздочного! Марочный давай! — Молодой человек развёл руками. — Я ж обещал бутылку поставить, а Рустам Тарай всегда держит своё слово!

И тут я его вспомнил. Именно этот весельчак первым присоединился к нам на террасе «Причала», когда мы с Карлом распивали там вторую бутылку коньяка. Все остальные подошли уже позже.

Карл пожал плечами.

— Святое дело.

Меня до сих пор так и потряхивало, так что я тоже в отказ не пошёл, только предупредил:

— Давайте-ка за стол переберёмся и закуску какую-нибудь организуем.

— Сейчас всё будет! — уверил нас Рустам и взялся отдавать распоряжения, заказывая блюда не отдельными позициями, а буквально страницами меню.

Я чуть подался к Карлу и шепнул:

— Он кто вообще?

— Сын замрескома внешней торговли.

Мы переместились за стол, и тот оказался накрыт буквально в один миг, будто застелили скатерть-самобранку.

— За встречу! — провозгласил Рустам, а когда мы выпили и закусили чем придётся, рассмеялся. — Эх, хорошо на свадьбе гульнули! Компания что надо подобралась!

Я припомнил своё состояние на следующее утро и решил на коньяк не налегать. Совсем не пить точно не получится, но закусок хватало и уже несли горячее, а бутылка на троих — не так уж и много. Главное, вовремя остановиться.

— Вы у Сутолоки работаете? — уточнил Рустам, а после моего кивка вновь потянулся за бутылкой. — Гера — мировой мужик! Сто лет его знаю!

На сей раз я коньяк лишь пригубил, благо никто до дна и не пил, а миг спустя Рустам Тарай и вовсе крутанулся на месте.

— Эй, старик! — крикнул он. — Мы здесь!

Василий Охрянец, вернувшийся в кафе с перекинутым через руку пиджаком, только отмахнулся и двинулся куда-то вглубь зала.

— Старик! — вновь крикнул Рустам, вскочил на ноги и припустил вдогонку за товарищем, неожиданно ловко для человека своей комплекции лавируя между столиками и танцующими парами.

Мы вновь остались вдвоём, и я спросил:

— А ты чего с Маринкой не танцуешь? Смотри — уведут! Вон, вокруг какой-то тяжелоатлет весь вечер увивается.

Карл в сторону танцпола даже не посмотрел, только досадливо покривился.

— Да поцапались мы с ней. Но ничего — сейчас бутылку приговорим, и узнаю, что там за тяжелоатлет.

Тут вновь появился Рустам Тарай, ещё и привёл вместе с собой Василия Охрянца. Правая бровь у того оказалась заклеена полоской лейкопластыря, уголок рта чуть припух, а костяшки были сбиты.

— Помахались чуток, — пояснил молодой человек, с болезненной гримасой подвигав из стороны в сторону челюстью.

— Эх! — горестно вздохнул Рустам, разливая коньяк. — А на свадьбе без драки обошлось!

Карл выпил, хрустнул костяшками сцепленных пальцев и указал на танцевавшего с Маринкой тяжелоатлета.

— Это кто?

Наши собутыльники оглянулись, и Василий сказал:

— Паша Лунский, адмиральский внучок. Оператор, между прочим.

— И мастер спорта по вольной борьбе, — добавил Рустам и предупредил: — Ты с ним аккуратней.

Карл фыркнул, рывком поднялся из-за стола и двинулся во второй зал, куда уже успели удалиться Марина и её партнёр по танцу.

— Оставлю вас ненадолго, — предупредил я, но за товарищем не последовал, вместо этого дошёл до буфета и попросил вызвать такси.

После задумался, не подстраховать ли Карла, но тот определённо был не так пьян, чтобы ввязаться в драку прямо в кафе, поэтому вышел на улицу, набрал полную грудь свежего воздуха, помотал головой. Привычно раскинулся во все стороны ясновидением и уловил немалое количество операторов, но производимые ими искажения энергетического фона были предельно стабильными. Пока что никто сверхсилу не задействовал и потенциал ускоренными темпами не набирал.

На тротуаре перед кафе стоял серый легковой автомобиль, рядом курил молодой человек, состоявший при товарище Вране секретарём. Я кивнул ему, и тут же распахнулась дверь у меня за спиной, послышались знакомые голоса. Точнее — голос.

— Ну почему я не могу остаться⁈ — прямо-таки верещала Вика, которую тянула за собой старшая сестра. —