психологического обследования соискателей из группы риска. Прямо сейчас напиши. Я занесу кому следует.

Инициатива наказуема — всё так. Я вздохнул, сел за стол и придвинул к себе лист писчей бумаги.

— Группа риска — это кто?

— А сам как думаешь? — усмехнулся в усы Георгий Иванович. — Обычных соискателей с психическими отклонениями ещё на этапе отбора отсеивают, а вот кандидаты на поступление в Общество изучения сверхэнергии куда менее жёсткий отбор проходят. Там на многое глаза закрывают.

Я кивнул, достал из портфеля автоматическую ручку, начал писать докладную и попутно рассказал Городцу о вчерашнем инциденте. Тот поморщился и ожидаемо заявил:

— А я тебя предупреждал!

— И что с того? — возмутился я. — Мне теперь дома сиднем сидеть? Так по дороге в институт прихватят!

— Не прихватят, — уверил меня Георгий Иванович. — Вчера тебя просто разговорить хотели. Сболтнул бы лишнего под запись, потом уже не отвертелся. Поэтому что?

— Социальная гигиена?

— Именно. Пиши-пиши, не отвлекайся! — потребовал Георгий Иванович и вновь закурил.

Припустил я с военной кафедры в горбольницу едва ли не рысцой. Отыскал Федору Васильевну, ввёл её в курс дела и узнал о себе очень много нового.

— К Горицвету её отправьте! — заявила Беда, выдохшись. — Он любит молоденьким дурочкам мозги полоскать!

— Так он самоучка, а вы дипломированный специалист! И ей не полоскать мозги надо, а вправить!

— Я работаю с операторами! Сопливые девчонки — не мой профиль! Вот какой ей вообще прок оператором становиться, скажи?

Мне только и оставалось, что руками развести. Ссылаться на статус товарища Врана я не стал, поскольку это бы всё только предельно усложнило.

— Федора Васильевна, ну вы хоть посмотрите её! Там такой ветер в голове!

— Тебе-то что с того?

— Я к её сестре клинья подбиваю. Надо же как-то очки в глазах будущего тестя зарабатывать!

Беда фыркнула.

— В жизни не поверю, что Звонарь у тебя на поводу пошёл!

— Я был очень убедителен и находчив.

— Ладно, приводи к четырём. Всё! Оставь медкарту и сгинь. Утомил!

Я вручил Федоре Васильевне папку, предварительно отцепив от обложки листок с телефонным номером, поклонился в пояс и выскочил за дверь, прежде чем в меня успели чем-то запустить. Договориться о включении в подготовительную группу нового соискателя не составило никакого труда, а дальше я позвонил на квартиру Вранам и согласовал время и место встречи.

И снова — бежать, бежать, бежать!

Ну чисто белый кролик!

Роман с кафедры журналистики о нашем уговоре не позабыл и дожидался меня у просмотровой. Под его левым глазом чернел столь замечательный бланш, что у меня аж на душе потеплело. Но виду я не подал, поздоровался и деловито спросил:

— Всё готово?

— Проходи.

Вырезанный из кинохроники фрагмент оказался не слишком длинным, просмотрел я его с превеликим интересом. Звуковая дорожка уже была наложена на изображение, поэтому строить догадки и что-либо домысливать не возникло нужды. Софья Лемеш в предельно доступных выражениях объяснила молодым бесстыжим вертихвосткам, что в таких нарядах место им в квартале красных фонарей. И если девицы в коротких юбках из первого ряда покинули актовый зал по её настоятельному требованию, то некоторые молодые люди ушли с собрания уже по собственной инициативе, в знак протеста.

— И ничего она не кривоногая, — хмыкнул я, когда экран вспыхнул белым.

Роман выключил проектор и спросил:

— Ну что, всё?

Я покачал головой.

— Нет, погоди. Позвонить отсюда можно?

Телефонный аппарат нашёлся в соседнем помещении, я набрал рабочий номер Альберта Павловича и попросил его подойти в просмотровую фотостудии кафедры журналистики.

— Тут по вашей части материал есть, — заявил я, и мой куратор по телефону подробностей выспрашивать не стал.

— Уже иду, — буркнул он, после в трубке раздались короткие гудки.

Я выглянул в коридор и предупредил Романа.

— Сейчас человек подойдёт, поставишь ещё раз. — И, прежде чем студент успел возмутиться, перевёл разговор на другую тему: — Это тебе Охрянец так засветил?

Роман насупился.

— Ему тоже перепало.

— Видел, — кивнул я. — Из-за чего сцепились?

— Не твоё дело! — буркнул в ответ студент. — И вообще, я тут никого караулить не подряжался! Уговора такого не было!

— Объясни, как проектор запускать, я тебе плёнку позже занесу.

— Да вот ещё!

— Тогда жди.

Мы немного ещё попререкались, а там и Альберт Павлович подошёл. И то ли Роман его знал, то ли свою роль сыграл авторитет старшего, но валять дурака студент бросил и вновь запустил проектор.

— Отчётное собрание студсовета, вырезанная часть, — пояснил я куратору, обменявшись с ним рукопожатием. — Вам точно интересно посмотреть будет.

Альберт Павлович позволил себе скептическую улыбку, но ничего говорить не стал и опустился на стул. Я какое-то время молча следил за кинохроникой, затем начал пояснять:

— Первой идёт Сизарь — дочь директора вокзала, отвечает за связь с городской организацией Февральского союза молодёжи. За ней Снегирь — второй секретарь институтской ячейки. Потом Дичок — её папенька заместитель начальника СЭЗ, на днях генералом стал. И вот ещё Лебеда — невеста руководителя молодёжной секции в горкоме. А этот крепыш — какой-то адмиральский внучок. И это только те, кого я знаю.

Альберт Павлович поглядел на меня в высшей степени снисходительно.

— Во-первых, не Лебеда, а уже Стройнович. Во-вторых, адмиральский внучок сам по себе капитан третьего ранга и отвечает за взаимодействие адмиралтейства и ОНКОР.

— Так вы в курсе! — догадался я. — И неужто нет желания эту вздорную тётеньку подсидеть?

Куратор покачал головой.

— Не поможет. Родители этих чад разумные люди и шум поднимать не