– Сыночек, спроси что-нибудь у тети…

– У Дживса, – вежливо поправила чревовещательница.

– У Дживса. Не бойся, кроха, – она потрепала его пушистые волосы.

– А почему этот дядя сидит у Вас на руке и говорит то, что Вы захотите? – поинтересовался малыш, доверчиво смотря своими широкими глазами прямо на женщину.

– Ох, золотце, – она улыбнулась во весь рот, удивившись проницательности маленького человека, – потому что этот дурачок сам ничего не может. Вот смотри.

Она сняла его с руки и небрежно, даже скорее с каким-то скрытым отвращением, бросила на асфальт.

– Можешь пнуть его, – сказала та, – он тебе все равно ничего не сделает. Только не сильно, хорошо?

Ребенок нехотя пнул куклу, легонько, совсем не собираясь делать ей больно.

– Видишь, я ведь говорила, – она, неизменно улыбаясь, подняла куклу с земли, отряхнув ее, надела на свою руку и добавила: – а вот теперь что Вы скажете, мистер Дживс?

– Нехорошо, нехорошо обижать старших, – донеслось изо рта куклы, – ты плохой, плохой ребенок.

– Не ругайся на это солнышко, – сердито приказала своей кукле женщина, – немедленно извинись перед молодым человеком!

– Простите, – виновато сказала кукла и опустила голову.

Ребенок был счастлив. Мама его положила несколько звонких монет в шляпу подоспевшего клоуна на ходулях, взяла сына за руку, и они пошли дальше по своим делам.

И последним из этого славного трио бродячих актеров был обычный, стандартный, если так можно сказать, клоун: красный круглый нос, кудрявый, вульгарно-оранжевый парик с зелеными прядями, носатые туфли с колокольчиками, бесформенные штаны и узкая жилетка. Доставая мячик за мячиком из своего рта, он производил необычайный фурор среди наблюдателей. Дети просто бились в восторге, когда он показывал, как из обычного, непримечательного, надувного шарика может получиться такая красивая собака, или котик, или даже подсолнух. Улыбка этого мужчины заряжала всех других людей каким-то незримым и неуловимым позитивом, щурящиеся от солнца серые глаза блестели от слез старания, небольшие капельки пота, как могло показаться, падая на асфальт и разбиваясь, тоже смеялись, поддерживая общий гул. А если он начинал показывать какие-то сценки, естественное, придуманные им и его славной командой, то лучше было бы затыкать уши, ибо вас точно оглушило бы волной смеха.

– Девушка, может хотите что-нибудь? – неожиданно обратился он к Мэг.

– Ой, – она смущенно засмеялась, – знаете, если можете…

– Я все могу, – перебил ее тот.

– Ну тогда я хочу, – она быстро пробежалась взглядом по сторонам, – хочу облако. Сможете?

Поймав взгляд Мэг, бросающей ему вызов, он усмехнулся, достал из заднего кармана очередной шарик, кажется, фиолетового цвета, надул его и принялся за работу. Быстро-быстро двигая руками, он превращал шарик то в собаку, то просто в сосиску, то в неровный круг, то в еще что-то более непонятное. Спустя минуту он, видимо, закончив, подошел к Мэг и на вытянутой вверх к небу руке продемонстрировал свое творение. Она лишь успела заметить, что это отдаленно похоже на облако. Через секунду клоун щелкнул пальцами – и шарик лопнул.

– Вот там Ваше облако, – улыбнулся он и указательным пальцем обвел для Мэг самое большое и пушистое облако на небе.

– О, – воскликнул мужчина, случайно взглянув на Катерину, – я знаю, что и Вам надо.

Катерина не успела произнести и слова, как клоун снова принялся за дело. Его покрасневшие серые глаза очень внимательно следили за движениями рук, меняющих форму нового шарика, будто сейчас их обладатель трудился над самой важной вещью в жизни. Девушка заметила, как руки мужчины несмело дрожат, но, несмотря на это, все равно делают.

Спустя минуту он, счастливый, протянул Катерине желтую корону, но, не доверившись незнакомке, сам надел корону на ее голову.

– Вам очень идет, моя королева, – запинаясь, произнес мистер Дживс.

– И вот еще, – клоун ловким движением вынул из широкого рукава белой рубашки маленький букет слегка помятых голубых цветов, – подойдет к Вашим глазам.

Встав на колено, он протянул цветы Катерине. Его счастливые глаза смотрели прямо на Катерину, жадно пытались уловить любое ее движение, которое могло бы говорить о благодарности, не говоря уже о том, что они искали счастья на нее свежем, юном и живом лице, пытаясь сохранить навеки их в своем сознании. Девушка, очень смущаясь и быстро краснея, приняла цветы и расплылась в еще более широкой улыбке, чем раньше. Солнце переливалось в ее глазах.

– Спасибо больше, – поблагодарила Катерина, слегка опустив голову.

Клоун, ничего не отвечая, но улыбаясь самой счастливой улыбкой, ловко поднялся с колена и продолжил несколько рассеяно и даже мечтательно развлекать публику. Когда девушки уходили, они еще долго слышали громкий смех и аплодисменты.

– Знаешь, я только сейчас поняла, – сказала Катрина Мэг, когда они уже удалились от этой веселой толпы настолько, что смогли не отвлекаться на рукоплескания, – мне уже очень давно не дарили цветы.

Она еще раз вдохнула их чудесный свежий аромат, прижавшись лицом к этим маленьким творениям природы, и так стояла минуту, совершенно ни о чем не думая, а лишь наслаждаясь этим замечательным моментом.

Рядом с ней, поедая сладкое вишневое мороженое, которое так лениво таяло на солнце, стояло Счастье.

– Мы тут уже два дня, а так и не погуляли ночью, – вовремя заметила Мэг, когда они переодевались после прогулки.

– Еще три дня, – сказала Катерина, устало падая на кровать, – мы точно все успеем.

Зевая, она начала потягиваться. Изящно прогнувшись в спине и пояснице, она тянула свои руки к потолку, вероятно, надеясь пробить его, достать солнце с неба и поместить куда-нибудь за дерево, чтобы оно отбрасывало приятную тень на их балкон. Казалось, что ее бледная бархатная кожа светится и освещает номер. Солнечные блики словно бегали по ее телу, играю в сказочную игру. Длинные ноги, вытягиваясь, доставали до самого конца кровати.

– Чего ты так смотришь? – спросила девушка, поймав на себе взгляд Мэг, и, начав осматривать свою тело, прибавила: – испачкалась что ли?

– Нет, нет, нет, – быстро и крайне смущенно ответила Мэг, отворачиваясь и краснея, – просто чего-то вспомнила того парня, который подошел к тебе около памятника Моцарту.

Естественное, она соврала.

– Кстати, о том парне, – Катерина, быстро вскочив, села прямо напротив подруги, – он спросил, как меня зовут.

– О боже, – перепугано поинтересовалась Мэг, – и ты ответила?

– Ну, да, – девушка удивленно взглянула на нее, – а что такого?

– Как что такого? – взвизгнула обычно спокойная Мэг, – как что такого? Ты ведь его совершенно не знаешь! А вдруг он маньяк какой-нибудь? Или извращенец? Знаешь, сколько сейчас весной всяких сумасшедших ходит? Им только дай повод, подмигни, взгляни в их сторону – и все! Как так можно, Кэт, как так можно?