– Есть! – окрыленный Константиныч помчался за свинцом.

По дороге он его выронил, потом встал, опять побежал на камбуз, опять разогрел, притащил.

Залили, застыл, сверху отполировали.

– Замеряй!

Константиныч берет мазок.

– Чисто!

– Вот это да! Аллах! Будда! Магомет! Сделали!

Через мгновение Рустамзаде докладывал уже старпому об устранении замечания. По кораблю объявили отбой тревоги «Радиационная опасность», а изумленное СРБ все брало и брало мазки.

– А что вы сделали?

– Мы? Устранили замечание.

– А как?

– Каком кверху! Есть к нам еще вопросы?

– Нет!

– Тогда попрошу с корабля!

И офицеры БЧ-1, 2, 3, 4, РТС, именуемые в простонародье «люксами», ровно в 23.00 стартовали к своим женам.

Всего-то восемнадцать километров.

«Мужики! Всего-то восемнадцать километров! Я это дело к своей мамочке за один час пробегу!»

Утро. Восемь. Подъем флага. Старпом обходит строй.

– БЧ-1?

– Все на месте!

– БЧ-2?

– Личный состав полностью!

– Минер?

– Все налицо!

– БЧ-4?

– Все!

– РТС?

– Полностью!

– БЧ-5? Владимир Владимирович?

– Кроме тех, что на вахте, все в строю!

– Химики?

– На месте!

– Служба снабжения?

– Здесь!

– Внимание личного состава! Родная база согласилась нас принять! Через пять минут должны быть буксиры! В базе – погрузка продуктов до 10.30. Полчаса приборка. В 11.00 – проверка штабом флота. Доклад о готовности – в 13.00. Обед, после обеда – подготовка к выходу в море, последнее «прости» и трехдневный предпоходовый отдых – ну, это как получится. Все ясно? Тогда вперед!

В базу, перешвартовка, погрузка продуктов – все это в диком темпе, все мелькает – только успевай замечать. Люди не движутся – они бегают, как муравьи. Люди-автоматы, люди-роботы.

Погрузка продуктов. По пирсу мечется помощник.

– Эдик! – кричит он, – Рустамзаде!

– А?

– Пройдись по каютам! Где люди? Наверняка зашхерился кто-то и спит! Пинками наверх!

– Сейчас!

Эдик в каюте уже нашел одного спящего.

– Там люди уродуются, а ты здесь спишь! А ну пошел! – вытряхивает его из каюты. – Бегом наверх!

Продукты, продукты, продукты – паки, ящики, мешки – все это летит вниз, ловко подхватывается на руки – все работают как машины.

Потом приборка – трется палуба. На карачках – мичманы, офицеры, матросы.

«Внимание по кораблю! На корабль прибывает комиссия штаба Северного флота!»

Приборка прекращается как по волшебству. В проходах появляются старшие офицеры – они в новеньком РБ (рабочее платье с биркой на кармане «офицер штаба флота»)

Открывается дверь ЦДП, в нее всходит офицер, Рустамзаде поднимается навстречу:

– Товарищ капитан второго ранга! Начальник химической службы корабля.

В пятом отсеке комиссию встречает Кашкин:

– Товарищ капитан первого ранга!..

В центральном маленький хромой капитан первого ранга – это председатель комиссии капитан первого ранга Руденко Александр Александрович – он сияет. Он сам бывший командир подводной лодки из этой базы, и теперь – будто он сам выходит в море.

Он все это не говорит, но по нему видно, как он рад снова увидеть корабль, подводников. Он уже безнадежно стар.

– Молодцы! – говорит он, обращаясь к начальнику штаба (тот представляет корабль вместе с командиром). – Молодцы! Виталий Александрович! Вот спросит меня командующий:

«Как там, Руденко, флот еще жив?» – а я ему доложу: «Жив!» Флот – это же люди. И эти люди выходят в море. Я доложу, что ты молодец и командир у тебя молодец. – Спасибо, Александр Александрович, не забываете! (Начштаба.)

– Да как все это забудешь?

Рустамзаде выскакивает из ЦДП и напарывается на председателя комиссии.

– О! – говорит тот. – И ты здесь?

– Здесь, товарищ капитан первого ранга! Неужели помните?

– А как вас, разгильдяев, не помнить? Шучу, шучу. Молодцы. Химик (Подходит к Рустамзаде ближе и вполголоса), – чтоб народ в автономке дышал!

– Будет дышать!

– Смотри мне!

– Сделаем!

– Так! (Возвращается к начальнику штаба.) Виталий Александрович! На два слова! Я в курсе всех твоих приключений. Ничего. Не волнуйся. Все вы сделали правильно. Командир! Пойдем поболтаем.

Доклад командиров боевых частей и служб. Председатель – командующий флотилии, адмирал.

– К-216 готова к выходу в море для решения задач боевой службы.

Утро следующего дня. Квартира, диван и раскладушка рядом. На диване спит Рустамзаде, на раскладушке – Робертсон. Рустамзаде проснулся, смотрит в потолок, потом на Робертсона – тот тоже открыл глаза.

– Ну, Саня, – говорит Рустамзаде, – вот у нас с тобой и есть квартира. На три дня. Дали поносить. Чего-то совсем вставать не хочется. Это и называется: трехдневный предпоходовый отдых. У тебя три дня, у меня – два, потом мне на ввод ГЭУ надо. Вставать-то будем?

– Будем. Я должен тут сбегать.

– К ней?

Робертсон кивает. Рустамзаде хочет что-то сказать, но потом:

– Конечно беги.

Звонок в дверь. Дверь открывает женщина. За дверью Робертсон.

– Здравствуйте! Катю можно?

– А вы, наверное, Александр?

– Да!

– Заходите.

И вот они уже сидят на кухне. Робертсон поникший.

– Значит, вышла замуж? – выговаривает он все это так, будто слова застревают в горле.

– Вышла и уехала.

Робертсон еле сдерживается, тяжко ему.

– Я тогда пойду.

– Саша, – говорит мать Кати. – Вы должны знать, что вы лучше, чем моя дочь. И на этом жизнь не кончается.

Робертсон врывается в квартиру – там Рустамзаде.

– Ну, чего там? А? – спрашивает Рустамзаде, он видит, что что-то случилось. – Ну? Что стряслось во Вселенной? Умер кто-то из высшего командования или съели твой завтрак?

– У нас водка есть?

– Спирт есть. кажется. Шило. где-то было. Да что стряслось-то?