есть оружие?.. Тогда дело дохлое… Но у меня же есть берданка — два ствола! Так что повоюем, главное вытянуть из избы этих поганцев, а уж опосля…» — мысли бежали со стремительной быстротой, искали выход из сложившегося положения. На кону стояла собственная жизнь, жизнь единомышленников и золото. Золото — столь трудно доставшееся за несколько месяцев, добытое собственным трудом с киркой, лопатой и тачкою, с трудоёмкой промывкой пород, трепетной доводкой обогащённых концентратов. Нет, позволить себя ограбить Захар не мог, ни при каких обстоятельствах. Ни при каких! Даже если стоило ему жизни.

— Чья собака? — настороженно спросил Лютый.

— Откуда ж нам знать, бездомных их тут шастает много, — стараясь скрыть злобу на убийцу собаки, ответил Лосев.

— Ну, смотри, ежель соврал!

Макар промолчал, а сам соображал: «Раз Гром прибежал, значит, и Хрусталёв рядом, а услышал выстрел, мог притаиться и понял, что у нас дела плохи. Вполне будет выжидать удобный момент приструнить эту шайку. Как же помочь?.. Как?.. А что если вывести их во двор под предлогом отдать золото? Вроде напуганы и хотим сохранить свою жизнь. И вести их к месту тайника, но не прямо к нему, а чуть поодаль, наверняка Захар залёг где-то рядом. А тут и сообразит, как поступить с этими головорезами, всё ж вооружён. Иного варианта я не вижу…»

— Ладно, — начал Лосев, — если сохраните нам жизнь, золото выдадим. Но нам нужны гарантии.

Груздев и Гребнев глянули на Макара — уж не с испугу умом тронулся?

— Какие тебе ещё гарантии? Мы не в государственном банке, чтоб три короба обещать. Золото всё до грамма выложишь, а там посмотрим.

«Посмотрим — это в живых не оставят. Только бы Захар был на месте, рядом, сообразил, и заминки не произошло, только бы всё правильно сделал. Пока надежда на него одного, он с ружьём и мужик отчаянный. Надо рискнуть…»

— Пошли, коли так. Покажу тайник, забирайте всё, а грех на душу не берите, не по-мирски это.

— Хм, — хмыкнул Лютый, — ты случайно ране не был проповедником?

— Не был, но пред иконами преклоняюсь.

— Ну-ну, богомолец, значит.

Все сообща вышли из избушки. Лосев шёл впереди, за ним Гребнев с Груздевым, Лютый держал ружьё наизготовку, на случай если старатели бросятся бежать или попытаются напасть на него и Серого.

Борис с Тихоном начали догадываться о задумке Лосева и не показывали виду, что надеются на помощь отсутствующего товарища.

Лютый озирался по сторонам — нет ли чего подозрительного? Но кругом тишина, лишь чуть слабый ветерок шевелил верхушки деревьев, иной раз раздавался одинокий стук дятла, усердно выковыривавшего короедов из сухостоя.

Хрусталёв увидел, как трое его напарников вышли из избушки и направились в сопровождении двух бандитов в его сторону, шли почти прямо на него. Захара вначале охватило волнение, но оно быстро схлынуло. Он размышлял: «Сейчас не время расслабляться, не дать себя обнаружить и внезапно сказать: руки вверх! Э, нет, эдак не пойдёт, крикну, а этому коренастому терять нечего и шмальнёт. Так уж лучше я в него, верней будет. Мне что отвечать перед судом за него? Да нет, конечно, не тот случай…»

Все пятеро подошли к высокой разлапистой ели.

— Здесь, в основании дерева зарыто, — махнул рукой Лосев, а сам про себя взмолился: «Господи, сохрани рабов твоих Божьих Тихона, Бориса, Захара, Макара от гибели и напасти всякой», и перстом наложил на себя крест.

— Чего пальцы топорщишь и крестишься? Давай доставай, — прогнусавил Лютый.

— И так золото отдаём, а если ещё и самим выкапывать, так сердце не выдержит, кровью изольётся.

— Какие мы слабонервные, — ухмыльнулся Лютый и скомандовал: — Серый, а ну сам вскрой товар.

Серый немедля подошёл к комлю дерева, согнулся, чтоб понять, где поднять дёрн. Захар же в это время взял на мушку Лютого, ничто не мешало произвести выстрел, не задев никого, и нажал на курок. Грянул выстрел. Прозвучал так неожиданно, что все разом вздрогнули.

Серый мгновенно встал на ноги, увидел корчащегося в смертельных муках Лютого.

— Ублюдки! — злобно сквозь зубы процедил он.

Захар выскочил из укрытия, навёл на него ружьё.

— Молчать, гад!

Однако Серый выхватил из-за пояса нож и занёс его над Лосевым. Секунды — и лезвие холодного оружия вонзится в шею Макара. Но Захар опередил роковое мгновение, сохранив жизнь Лосеву. Прозвучал выстрел, и Серый с простреленной головой, не издав звука, свалился наземь.

Лосев благодарно глянул на Захара и промолвил:

— Спасибо, Захар, век помнить буду, в любой день в дом заглянешь, всегда рад тебе буду.

А для себя Макар с удовлетворением отметил: «Слава Богу, все живы, молиться за тебя непрестанно надобно, Спаситель Ты наш всё видящий и животворящий…»

— Чего там, на том свете сочтёмся, — улыбнулся Хрусталёв и добавил: — Почитай бывших коллег по зоне порешил, грех-то какой на душу принял. Верите, убил, а руки словно онемели, и дрожь через коленья пробежала.

— Так то ж не голову петуху отрубил, понимать надо. А потом, если не ты, а они нас бы завалили, тут выбор невеликий был. Эта братия буром пёрла — золото давай и всё тут, потом бы нас в расход. Правильно я рассудил, что ты рядом сховался. Ой, как же ты Захар вовремя с охоты вернулся, будто Господь тебя подогнал к нам. — Лосев глянул на убитых. — Мужики, не дело лежать им на поверхности, давайте прямо сейчас их закопаем, только подальше от посёлка. Хоть земля этих подонков и терпела, а предать их надобно в неё по-людски.

Оттащили тела глубже в лес, вырыли яму и зарыли. Не поставили над могилой ни креста, ни палки не вкопали. Свежий безымянный холмик лишь чуток возвышался над уровнем почвы. Пройдёт время, зарастёт травой, и возьмётся земля дерновиной, и предаст забвению погребенных грешников.

Вернулись в избушку. Настроение наполовину угнетённое, что в кошмарную переделку попали, вторая половина радостное — остались живые и золото на месте.

Присели за стол, выпили спирту, закусывали, обсуждали прошедший день.

— Грома жалко, убили сволочи, — меж беседой в сердцах проронил Макар. — Мои домашние шибко расстроятся.

— Не горюй, пёс твой наследство поди оставил, сука того сторожа принесёт приплод, вот и вырастишь щенка.

— Да дай Бог. — Макар задумался, а через минуту вроде как встрепенулся и сказал: — Завтра забой подчистим, а потом на другой передвинемся. Погода прижимает, так что где-то через недельку завершать будем мытьё.

— До семнадцати с половиной килограмм должны натянуть, — прикинул Хрусталёв.

— А чего, неплохо на брата получается, — подхватил Гребнев.

— Работали хорошо, да и содержание не подвело, а тут и с парой щедрых закопушек подфартило, — заключил Макар.

— Дожидаться сторожей-то