Л о н а. А ты не думал, чем могла бы стать для тебя та, кого ты выбрал вместо меня?

Б е р н и к. Я и так знаю. Она не стала тем человеком, какой нужен мне.

Л о н а. Потому что ты всерьез, в главном, никогда не делил с ней жизнь; никогда не давал ей занять независимого, честного положения в отношениях с тобой; потому что ты позволил ей всю жизнь изнемогать от чувства вины за позор близких, потерявших репутацию твоими стараниями.

Б е р н и к. Ну да, а виной всему ложь и внутренняя пустота.

Л о н а. Так почему ты не покончишь с ложью и пустотой?

Б е р н и к. Сейчас? Теперь уж поздно.

Л о н а. Карстен, скажи мне, какая радость тебе от этого внешнего блеска и обмана?

Б е р н и к. Мне – никакой. Я должен погибнуть вместе со всем этим обанкротившимся обществом. Но нам на смену идет новое поколение. Мой сын, вот для кого я работаю, и вот для кого я хочу что-то сделать в жизни. Придет время, когда правда низойдет на общество, и при ней мой сын выстроит свою жизнь более счастливо, чем его отец.

Л о н а. Выстроит счастье на лжи? Подумай, что ты передаешь в наследство своему сыну?!

Б е р н и к (борется с отчаянием). Я оставляю ему в тысячу раз худшее наследство, чем ты думаешь. Но когда-нибудь проклятие будет снято. И да… все же… (Взрывается.) Как вы могли так поступить со мной?! Но всё, сделанного не воротишь. Мне пора встречать шествие. Раздавить меня вам не удастся!

Справа вбегает встревоженный Х и л м а р Т ё н н е с е н с запиской в руках.

Т ё н н е с е н. Но это же… Бетти, Бетти!

Б е р н и к. Что еще? Они уже подходят?

Т ё н н е с е н. Нет, нет… но мне надо срочно поговорить с кем-нибудь… (Исчезает в дальней левой двери.)

Л о н а. Карстен, ты говоришь, мы приехали с одной мечтой – раздавить тебя. Дай я расскажу тебе, из материала какой пробы сделан этот человек, этот блудный сын, которого ваше общество высочайшей морали чуждается как чумного. Не стоит беспокоиться, он уже уехал.

Б е р н и к. Но он вернется.

Л о н а. Юхан не вернется никогда. Он уехал навек, и Дина с ним.

Б е р н и к. Он не вернется? И Дина уехала с ним?

Л о н а. Да, чтобы стать его женой. Влепили они пощечину вашему благопристойному обществу, как я когда-то.

Б е р н и к. Уехали… и она тоже… на «Индиан гёрл»!

Л о н а. Нет, такой бесценный груз он не мог доверить этой банде обормотов. Юхан с Диной отправились на «Пальме».

Б е р н и к. Ох! Так зачем же… напрасно… (Стремительно пересекает комнату, рывком распахивает дверь кабинета и кричит.) Крап, остановите «Индиан гёрл»! Он не поплывет сегодня.

К р а п (из комнаты). «Индиан гёрл» уже в море, господин консул.

Б е р н и к (закрывает дверь и говорит через силу). Поздно… и впустую…

Л о н а. Что случилось?

Б е р н и к. Нет, ничего. Отойди от меня…

Л о н а. Хм. Послушай, Карстен. Юхан просил передать, что он поручает мне позаботиться о его добром имени и репутации; когда-то он предоставил их в твое распоряжение, чтобы выручить тебя, а ты растоптал их, стоило ему уехать. Юхан сохранит молчание, но я вольна действовать по своему усмотрению. Видишь, у меня в руке два твоих письма.

Б е р н и к. Они у тебя! И теперь… ты хочешь… сегодня же вечером… наверно, во время чествования…

Л о н а. Я приехала сюда не разоблачать тебя, но встряхнуть, чтобы ты сам заговорил, по доброй воле. Из этого ничего не вышло. Ну так живи во лжи. Смотри – я рву твои письма. На, возьми обрывки. Теперь против тебя нет ни одной улики. Ты в полной безопасности, Карстен, ликуй – если можешь.

Б е р н и к (потрясенно). Лона, что же ты не сделала этого раньше?! Теперь поздно, теперь вся моя жизнь пошла прахом… Я не смогу жить после этого дня.

Л о н а. А что случилось?

Б е р н и к. Не спрашивай… Но я должен жить. И я хочу жить – ради Улафа. Он все исправит и искупит…

Л о н а. Карстен!

Х и л м а р Т ё н н е с е н стремительно возвращается.

Т ё н н е с е н. Никого не нашел, Бетти и той нет!

Б е р н и к. Что стряслось?

Т ё н н е с е н. Тебе я боюсь сказать.

Б е р н и к. Это что такое? Ты обязан мне сказать.

Т ё н н е с е н. Ну хорошо. Улаф сбежал на «Индиан гёрл».

Б е р н и к (отшатывается). Улаф? На «Индиан гёрл»? Нет! Нет!

Л о н а. Так вот оно что… Теперь я поняла… Он при мне выпрыгнул в окно…

Б е р н и к (в дверях своего кабинета, кричит в отчаянии). Крап, остановить «Индиан гёрл» любой ценой!

К р а п (выходит из кабинета). Никак невозможно, господин консул. Сами знаете, что…

Б е р н и к. Мы должны остановить судно. На борту Улаф!

К р а п. Как так?!

Р у м м е л ь (выходит из кабинета). Улаф сбежал? Не может быть!

С а н с т а д (входит). Его отправят на берег с лоцманом, господин консул.

Т ё н н е с е н. Нет, вот он пишет мне (показывает записку), что спрячется в трюме и вылезет, только когда они выйдут в открытое море.

Б е р н и к. Больше я его не увижу!

Р у м м е л ь. Что за глупости. Хорошее крепкое судно, только из ремонта.

В и г е л а н н (тоже выйдя из кабинета). У вас же и отремонтировано, господин консул!

Б е р н и к. Нет, больше я его не увижу. Потерял навеки. Лона, я понял вдруг, что никогда и не был ему настоящим отцом. (Прислушивается.) Что это?

Р у м м е л ь. Музыка. Подходит шествие со знаменами.

Б е р н и к. Я не могу. Я не хочу говорить речей и не в силах приветствовать народ…

Р у м м е л ь. Ты что это удумал? Деваться уже некуда.

С а н с т а д. Нельзя, господин консул. Подумайте, что поставлено на кон.

Б е р н и к. Да какая теперь разница? Для кого мне дальше работать?

Р у м м е л ь. И ты еще спрашиваешь? У тебя есть все мы и общество.

В и г е л а н н. Да, истинная правда.

С а н с т а д. И не забывайте, господин консул, что мы…

М а р т а входит из дальней левой двери. Музыка доносится приглушенно откуда-то с улицы.

М а р т а. Шествие уже на подходе, а Бетти нет дома. Не пойму, куда…

Б е р н и к. Дома нет! Вот видишь, Лона, никакой опоры, ни в горе, ни в радости.

Р у м м е л ь. Поднимите шторы! Крап, помогите мне. И вы тоже, господин Санстад. Вот досада, что семья как раз сейчас в разброде. Совершенно против сценария.