об этом известно. Меж тем, невзирая на непростые, токсичные отношения Игоря и Сони, Колычева отказывалась верить в то, что он мог убить ее. Все что угодно, но не убийство.

Но кто мог убить Соню и почему? Эти вопросы роем вертелись в голове, не позволяя сосредоточиться ни на учебе, ни на музыке. Соня была открытым и добрым человеком, и Василиса сомневалась, что она могла кому-то навредить намеренно. Обидеть кого-то со зла. Конечно, у нее были конфликты с однокурсниками и некоторыми девушками, которые не давали ей проходу из-за Игоря. Но у кого их не было? Было ли этого достаточно, чтобы убить человека? Одна лишь мысль об этом вызывала в Василисе иррациональный страх.

Емельянов стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и украдкой наблюдал за поникшей Василисой, которая не заметила его присутствия. Несколько долгих секунд Роман молчал, точно слышал ее мысли – Василиса всегда слишком громко думала. Затем решил приободрить младшую единственным известным ему способом. Емельянов подошел к роялю, открыл крышку, обнажая белые и черные клавиши, и трепетно, почти нежно провел пальцами по дереву, покрытому слоновой костью. Раздались первые ноты, полные истинных эмоций и теплых чувств.

Роман верил, что музыка могла унять боль и подарить утешение в трудную минуту.

Атмосфера в комнате изменилась мгновенно. Василиса направила свой взгляд на источник звука и словно зачарованная замерла, прислушиваясь и растворяясь в музыке. Движения Емельянова были точными и плавными. Пальцы скользили по клавишам, извлекали знакомую Василисе мелодию. Откуда-то из детства.

Как узор на окне,

Словно прошлое ря-я-ядом,

Кто-то пел песню мне

В зимний вечер когда-а-а-то.

Голос старосты заполнил комнату. Он был бархатистым и изумительно глубоким, впитывался под кожу и прикасался к самым костям. Мелкая дрожь накрыла тело Василисы, и она невольно потерла ладонью предплечье, тщетно пытаясь избавиться от возникших мурашек, ведь впервые слышала емельяновское пение.

Словно в прошлом ожило

Чьих-то бережных рук тепло,

Вальс изысканных гостей

И бег лихих коне-е-е-ей.

При каждом нажатии клавиш очертание вздутых крупных вен на кистях и предплечьях становилось более явным. Голос стал громче, нарастал раскатистым громом. Каждое слово, каждая нота, каждый звук были похожи на прикосновения, которые вызывали лишь одно желание: слушать, затаив дыхание. Василиса смежила веки, шумно вобрала в легкие побольше воздуха и коротко выдохнула. Она попыталась избавиться от эмоций, заставивших ее сердце биться быстрее.

Ее словно перенесло в прошлое. В то время, когда она так наивно и слепо была влюблена в своего учителя физики – Александра Дмитриевича Калинина. Василиса всегда занимала первую парту, напротив его стола, и робко наблюдала с затаенным любопытством и плохо скрываемым восхищением. Он часто улыбался широко и открыто, обнажал ряд верхних зубов с небольшой расщелиной посередине. Когда Калинин сосредоточенно проверял тетради или внимательно слушал ученика у доски, то смешно дергал носом, отчего приподнимались очки, и жмурился. Был неряшлив, часто ходил в мятых рубашках и со взъерошенными светлыми волосами. Очаровательный Александр Дмитриевич. Первая любовь и первое разочарование.

Вальс кружил и нес меня,

Словно в сказку свою маня,

Первый бал и первый вальс

Звучат во мне сейча-а-ас.

Василиса наблюдала издалека, любила тайно и не смела о чем-либо мечтать. Изо дня в день смотрела в любимое лицо и просто не могла отвести от него своего взгляда. Но в какой-то момент этого оказалось недостаточно, она хотела, чтобы он ее заметил. В один прекрасный день в голове зародилась едкая липкая мысль: написать учителю одно-единственное письмо с признанием – но весь ее мир рухнул, рассыпавшись в пыль. Александр Дмитриевич был напуган настолько, что не придумал ничего лучше, как показать письмо ее матери. Не попытался сохранить ее секрет, не решился поговорить с ней лично или сделать вид, что ничего не произошло. Так безответственно предал ее чувства, осквернил чистую детскую влюбленность.

Мог ли он знать тогда, что его поступок разжег в отчиме нездоровый, почти маниакальный интерес, скрытый за попыткой наказать Василису? Именно после того случая под натиском невыносимых и, как казалось тогда Василисе, бесконечных домогательств, в ее сознании укрепился страх отношений и возможной близости. Мужчинам нельзя доверять. Мужчинам нельзя говорить открыто о своих чувствах. Мужчины – предатели. Эти простые истины она повторяла себе как мантру перед сном. Они звучали в голове набатом.

Зеркала в янтаре

Мой восторг отражаю-ю-ют,

Кто-то пел на заре,

Дом родной покида-а-а-я:

Василиса пролила немало слез. Каждый раз прикладывала колоссальные усилия, чтобы посмотреть в зеркало, принять себя и полюбить. Она больше никогда не влюблялась и рьяно игнорировала любой интерес к парням, убивая его в зародыше. Низкий глубокий голос будоражил, накрывал тяжелой волной. Василиса невольно открыла рот, попыталась вдохнуть побольше воздуха, осознавая, что в этот момент разрушается ее внешняя оболочка. Каждый звук становился угрожающим, вызывал бурю эмоций в душе. Она была захвачена странным сочетанием притяжения и отвращения, желанием остаться и бежать одновременно.

Будешь ты в декабре-е-е-е

Вновь со мной, дорога-а-а-я…[3]

В голове Василисы, когда она была так эмоционально истощена и уязвима, возникли фрагменты прошлого. Душная темная комната, запах дешевых сигарет и пота, горячее смрадное дыхание, вызывающее тошноту, и липкий шепот отчима, который заставлял ее чувствовать себя мерзкой и ненормальной. Жгучий стыд в одно мгновение заполнил все пространство внутри ее, лишив способности мыслить здраво. Василиса, казалось, ломалась на части, судорожно цеплялась за то малое, что оставалось от ее стойкости.

Вцепившись мертвой хваткой в пальто, Колычева на ватных ногах просунулась к двери, нащупала ручку и выскользнула из комнаты. Остановилась в коридоре, прислонилась к стене и слушала звуки, которые доносились через закрытую дверь. Емельянов не перестал играть и петь, но мелодия изменилась. Василиса смежила веки, пытаясь успокоить взволнованное дыхание. Единственное, что она могла сделать – продолжать бороться со своими внутренними демонами.

Март. Год поступления Колычевой

[05.03.2023 – Воскресенье – 10:10]

Пошел уже третий день допросов. За это время следователь Морозов побеседовал с одногруппниками потерпевшей и некоторыми ребятами с потока. Ясности в дело их показания не внесли. Следствию было очевидно одно: Василевскую никто не любил. Конечно, были те, кто отзывался о ней без особого энтузиазма и язвительных нот в голосе, а если быть откровеннее, с явным безразличием. Тем не