– Ему платит государство, – показал я на Нифонтова. – Что до меня… Оплата по результату. Если он вас устроит, то рассчитаетесь.

– А если нет? – неожиданно я услышал в голосе этой измученной женщины нотки иронии.

– Тогда умрете. Но до того вашему другу семьи сначала придется прикончить меня и моего приятеля, а это, как бы самонадеянно ни прозвучали мои слова, не так уж просто сделать.

– Сто раз такое видела по телевизору, но никогда не думала, что столкнусь с подобной дичью в жизни, – пожаловалась нам хозяйка дома. – Горячечный бред – и только.

– Ну так что, сидим ждем? – поинтересовался я у нее. – А, Римма Аркадьевна? Закончим все здесь и сегодня?

– Хорошо, – хлопнула ладонями по коленям Петрова. – Я вам поверю. Но если… Хотя какое тут «если»? Его попросту нет.

– Вот и славно. – Я закинул ногу на ногу. – Римма Аркадьевна, раз уж мы здесь остаемся до наступления темноты, так, может, вы нас покормите? Мы с Колей весь день на ногах и, признаться, очень голодны. Нам бы бутербродов каких-то и чайку к ним. Понимаю, что звучит моя просьба нахально, но…

– Конечно. – Хозяйка дома поднялась с дивана, и мне стало ясно, что она справилась со своей недавней слабостью. И, признаюсь, в этот момент я проникся к ней большим уважением. Нечасто доводится встречать столь сильных духом людей. – Пойду приготовлю.

– Саш, ты уверен, что он придет сначала сюда? – тихо спросил у меня Нифонтов, когда хозяйка покинула комнату. – А не в Королев рванет?

– Сто процентов, – ответил ему я. – Маша у него, как выразилась моя Жанна, на сладкое припасена. Потому сидим и ждем.

– И еще, – Нифонтов шмыгнул носом. – Ты его точно уработаешь? Уверен?

– Обидно говоришь, – попенял я ему. – Куда он денется? Главное не это. Главное – суметь его разговорить. Есть у меня одна идейка, но вот сработает ли она, фиг знает.

Солнце, как это бывает весной, валилось за горизонт медленно, не торопясь, а мы сидели в немаленькой гостиной первого этажа, пили чай и ждали темноты.

– Он сначала Олега убил, – рассказывала нам Римма, то и дело судорожно хватая ртом воздух. – Медленно так, словно смакуя. Руку ему в грудь запустил и все приговаривал: «Ты предал меня, брат. Предал!» А я смотрю и думаю, что с ума, наверное, сошла. Ведь не бывает же такого в жизни!

Мы с Николаем переглянулись, вспомнив наш недавний разговор.

– А потом меня схватил и к кровати прижал, – женщина чуть приспустила блузку с одного плеча, и мы увидели иссиня-черные пятна на ее белой коже. – Вот тогда он и начал рассказывать, что и как сделает с Машкой. Я дергаюсь, пытаюсь вырваться – и все впустую. Даже закричать не могла, боялась, что дочку разбужу, та к нам в спальню придет, и тогда он ее на моих глазах… Ну, вы поняли.

– Чего не понять, – вздохнула Жанна. – Вот же сволочь этот Черемисин!

– А потом его словно кто-то позвал, – продолжила хозяйка дома. – Он насторожился, словно услышал кого-то, недовольно так рожу скривил и говорит: «Завтра продолжим, не до тебя сейчас. Ты жди, я вернусь». И прямо сквозь дверь проскользнул, та даже не дернулась. Я полежала немного, в себя пришла, Олега трясу, а он уже холодеть стал. Ну а потом завертелось.

Интересно, кого же это такого Черемисин услышал? Или, может, его кто позвал? И еще, а он, любопытно, вот так кого-то к себе призвать сможет? Например, своего хозяина?

Потихоньку-помаленьку в гостиной сгустилась темнота, после чего разговоры стихли сами собой. А следом за этим где-то наверху хлопнула дверь, и тишину нарушил бодрый мужской голос, который спросил:

– Машенька, ты тут? Нет? А где же ты? К тебе пришел в гости твой дядя Толя!

– Не обращайте внимания, – негромко посоветовал я женщине, которая ощутимо напряглась. – Товарищ желает получить все возможные удовольствия до того, как вас убьет. Это нормально.

– Я так не считаю, – пробормотала она. – Что же тут нормального?

– Пришел наш общий друг? – оживился задремавший было Нифонтов. – Да?

– Пришел, пришел, – подтвердил я. – Сам же слышал – вон он дверью хлопнул, молодую девчатину наверху ищет. Ой, Римма, простите, брякнул не подумавши!

– И вы его слышите? – обратился оперативник к хозяйке дома.

– Лучше бы не слышала, – вздохнула та.

– И я тоже, – не без удовлетворения сообщила полицейскому Жанна, а после еще и язык показала. – А ты – нет! Так тебе и надо.

Детский сад – штаны на лямках, по-другому не скажешь.

– Римма, такое ощущение, что и ты меня не ждешь? – интонации в голосе Черемисина были откровенно издевательские. – Я надеялся застать тебя в спальне, а тут пусто.

Снова хлопок двери, уже куда более сильный.

– Определенно это дискриминация по социальному статусу, – буркнул Николай. – Все его слышат, один я – нет. И еще наверняка не увижу.

– Увы, но в таких вопросах справедливости не было, нет и не будет. – Я ткнул пальцем в сторону камина: – Жанна, ну-ка встань вот туда, чтобы с лестницы тебя видно не было.

– Ага, – девушка послушно выполнила мой приказ.

– Не берите в голову, – не стал ничего объяснять я присутствующим и включил торшер, который стоял рядом с моим креслом. Ну а что? Зачем нужна темнота, если ее можно спокойно разогнать светом. – А вы, Римма Аркадьевна, помните, о чем мы договорились. Беседую с вашим другом семьи я, вы вступаете в разговор только тогда, когда это необходимо.

– Я вижу свет! – раздался голос со второго этажа. – Так ты ждешь меня внизу? Может, даже стол накрыла? Мне еда теперь не слишком нужна, но это так трогательно! Хорошо, иду.

И Черемисин нас не обманул, уже через пару секунд он синей тенью вынырнул из темноты коридора второго этажа. Правда, тут же лихо прыгать вниз или, к примеру, чинно спускаться по лестнице не стал, напротив, заметив, что жена его мертвого друга в гостиной не одна. Он замер на верхней ступеньке и с любопытством уставился на нас.

Я же в свою очередь рассматривал его. Высок был при жизни Анатолий и телом крепок. Не иначе как из бывших спортсменов. Нет, годы, несомненно, брали свое, и некогда подтянутая фигура уже принялась расползаться в стороны, но косая сажень в плечах никуда не делась. Костюм, правда, на нем смотрелся как на корове седло, видно нечасто он его носил, выбирая для себя более комфортную одежду, но тут уж в чем похоронили, в том и ходи.

Елки-палки, на вид нормальный мужик, у такого с бабами проблем возникать вообще не должно. Да и деньги у него водились, что тоже немаловажный фактор в наше прагматичное время. И вот на кой ему малолетки? Воистину, человеческий мозг – это черная дыра, в которой непонятно, что откуда берется и что куда пропадает.

Впрочем, черноты в Черемисине как раз хватало, причем с избытком, она непроницаемым облаком клубилась в его животе. До приснопамятного призрака из элеватора, которого я прибил по просьбе Слав, ему было еще далеко, но своего сотоварища Хвощова он уверенно обогнал.