Одрианна смотрела на изображение обнаженной груди.

— Это чудовищно! Мне известно, что мистер Троттер напечатал что-то вроде этого в музыкальной газете с моей песней, но тако-ое…

Она вернула ему гравюру.

— Возможно, я все же потребую компенсацию, — промолвила она. — Меня изобразили в непристойном виде.

— Это ничего не решит. И лишь послужит подтверждением самых худших сплетен о моей виновности.

— Выходит, положение абсолютно безнадежное, — вздохнула она. — Спасибо за то, что были честны со мной. Полагаю, единственный выход для меня — уехать куда-нибудь. — Она нервно усмехнулась, скрывая собственную тревогу. — Возможно, в Бразилию.

И, ловко обойдя лорда Себастьяна, Одрианна зашагала к дому. Она не хотела больше разговаривать с ним. Представляя гравюру, которую он ей показал, она залилась краской. Одрианна еще не поняла, что такое «хуже этого». Но она опасалась, что ее непристойное изображение уже появилось на тысячах картинок.

Ветки затрещали у нее за спиной.

— Мисс Келмслей, я не собирался приезжать к вам, чтобы привезти плохие новости и оставить вас огорченной.

— Но как я могу не огорчаться? — бросила она через плечо.

И опять рука в перчатке оказалась на ее руке.

— Остановитесь! Выслушайте меня! Позвольте мне сказать, прошу вас.

Он так крепко держал ее, что она не могла не остановиться. Однако поворачиваться к нему Одрианна не стала: она устремила взор на дом. Ей казалось, что она не сможет больше смотреть на лорда Себастьяна, не вспоминая о том, что на гравюре он с вожделением глазеет на нее и ласкает ее нарисованную наготу.

— Мы с вами оба скомпрометированы, мисс Келмслей, — горячо произнес Себастьян. — И оба заплатим за происшествие в гостинице. Но счет будет меньше, если мы поженимся.

На короткое мгновение мир вокруг застыл. Даже сухие листья перестали летать над дорогой. Одрианна не совсем поняла значение его слов. Но уже через миг до нее дошло, что он имел в виду.

Одрианна повернулась к Себастьяну:

— Полагаю, вы шутите.

— Вовсе нет. Это единственное решение, которое приходит мне в голову. И это куда лучше, чем откупаться от вас, как от какой-нибудь доярки с ребенком. Как дочь джентльмена, вы обязаны это сделать. Полагаю, этого ждут от нашей несчастливой истории ваши мать и кузина.

— «Несчастливая история»… — передразнила его Одрианна. — А вы говорите языком настоящего политика, сэр, поэтому слова и звучат так смешно. Гравировочные мастерские без работы не останутся долгие годы.

— Свадьба изменит положение, наша связь уже не будет казаться чем-то неприличным, так что скандал затихнет перед началом сезона, — проговорил Себастьян. — Такая ситуация продолжит историю, рассказанную сэру Эдвину в «Двух мечах». Все поймут, что нас связывают любовные, а не циничные или низменные отношения.

— Как хорошо вы все просчитали, — заметила Одрианна. — Выходит, о вас перестанут сплетничать, потому что выяснится, что вы вовсе не воспользовались ситуацией и не домогались меня, зато я останусь женщиной, которая уступила мужчине до свадьбы. Хуже того, уступила мужчине, доведшему ее отца до могилы. Нет уж, благодарю покорно. Предпочитаю поехать в Бразилию.

Его рука нетерпеливо рубанула воздух.

— Прошу вас быть серьезной! Ни в какую Бразилию вы не поедете. Вы проведете жизнь здесь, опасаясь выехать в город, с трудом переживая презрение местных жителей. Вы не сможете давать уроки музыки, потому что у вас запятнанная репутация, так что вам придется жить исключительно за счет своей кузины. Этот дом станет для вас монастырем, в котором и закончатся ваши дни.

Его жестокие, резкие предсказания, словно пощечины, отхлестали ее по лицу. Одрианне не составило большого труда представить то унылое будущее, которое ее ждет. Ветерок одиночества погасил растущий в ней гнев.

— Вижу, вы играете, чтобы выиграть? — заметила она.

— Да, когда в этом есть необходимость. — Себастьян приблизился к ней. — Пойдемте. Выйти за меня замуж не так уж плохо, — более ласковым тоном промолвил он. — Вы ни в чем не будете нуждаться и заживете, как вам хочется. — Его рука в мягкой перчатке приподняла ее подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза. — И мы хотим друг друга, хотя вам, возможно, эти слова и кажутся странными. Удовольствие проходит долгий путь, чтобы женщина начала терпимо относиться к браку.

Мысль о том, что он понимает, как ее тянет к нему, была ненавистна Одрианне. Как ей хотелось, чтобы его лицо не внушало ей благоговейный страх, а ее сердце не подскакивало в груди, когда она смотрит ему в глаза.

Себастьян наклонил голову, и его губы коснулись ее губ. Через мгновение Одрианна ощутила покалывания уже знакомых ей озорных стрелок. Себастьян намеренно напомнил ей о тех потрясающих ощущениях, которые она испытала в саду.

И Одрианна позволила ему сделать это, отчасти надеясь на то, что он вновь заставит ее почувствовать себя глупышкой. Только теперь они были не в саду, поцелуй не был столь уж неожиданным, а Одрианна не могла забыть, кто она на этот раз.

Она увидела огонь желания и победы в его глазах, когда поцелуй прервался, и Себастьян посмотрел на нее. Она отступила назад, подальше от него и посмотрела ему прямо в глаза. Ее охватило непривычное спокойствие.

— Возможно, вы правы, лорд Себастьян, и у меня недостает смелости уехать отсюда и оставить все позади в поисках новой жизни в далеких краях. Однако у меня все еще есть выбор.

— Разумеется, есть. — Он не верил своим ушам. Она поняла, что он представил все так, будто у ситуации есть только один выход.

— Прошу вас не относиться ко мне покровительственно, сэр. У меня действительно есть выбор. И более важный, чем тот вариант, который вы предлагаете, — промолвила она. — Да, я могу влачить жалкое существование, но тем самым я добьюсь того, что вы потеряете свое влияние в правительстве и в обществе. Или я могу жить в роскоши, выйдя замуж за человека, который воспользовался своим положением, чтобы нанести огромный вред мне и моей семьей. Я бы сказала, что сомнений в том, какое решение принять, чтобы остаться человеком чести, нет. Вы не находите?

Лорд Себастьян не выразил удивления. Или гнева. Он просто смотрел на нее.

Одрианна пошла прочь.

— Всего вам доброго, лорд Себастьян, — сказала она на прощание.

Одрианна решила посвятить себя поискам Домино. Он все еще мог быть тем ключом, который поможет снять обвинения с ее отца и вернуть ему доброе имя. Была у нее еще и небольшая надежда на то, что Домино сможет поведать миру правдивую историю о происшествии в постоялом дворе и подтвердить, что все сплетни и слухи о скандале — это ложь.

Впрочем, она не позволяла себе рассчитывать на это. Отказавшись от предложения лорда Себастьяна, Одрианна дала понять, что готова к худшему. Иллюзий у нее не было, поэтому не считать себя обреченной смысла не было.