того, кости рыб и крокодилов. Все эти животные населяли прибрежные воды в те времена, когда землю сотрясала поступь динозавров.

Более века спустя, в начале 1970-х гг., книга Миллера вдохновила другого охотника за окаменелостями — школьного учителя по имени Майкл Уолдман — на поездку со своими учениками на остров Скай. Этот остров казался более перспективным местом для поиска ископаемых остатков, чем Эгг: он и сам был больше, и обнажений юрских пород вдоль побережья там было намного больше. Интуиция не обманула Уолдмана — он нашел челюсть длиной едва в сантиметр, с бугорчатыми зубами. Это была челюсть млекопитающего, которое он описал как новый вид докодонта — бореалестес (Borealestes), «северный разбойник». В следующее десятилетие Уолдман под руководством Роберта Сэвиджа, специалиста по млекопитающим из Бристольского университета, неоднократно возвращался на Скай и собрал множество новых ископаемых млекопитающих — в частности, обычные зубы и челюсти. Но почему-то находки так и не получили научного описания, а в 1980-х гг. вообще куда-то пропали.

Моджи Огунканми, участница нашей экспедиции, осматривает юрские отложения на острове Скай (Шотландия) в поисках мелких окаменелостей.

Фотография Стива Брусатти

Примерно тогда же, планируя свою первую поездку на Скай, я с ознакомительными целями посетил запасники Национального музея Шотландии, где хранится основная часть их палеонтологической коллекции. Я хотел присмотреться к тем типам окаменелостей, которые могли обнаружиться на Скае, — изучить их формы, цвета, текстуру — и действовал так, как обычно делают в подобной ситуации палеонтологи: рылся в ящиках без всякой системы, осматривая и фотографируя все ископаемые, которые представляли хоть какой-то интерес. По большей части там было то, что я и ожидал: обломки костей, баночки с зубами и невнятные пакетики с камешками. А потом я открыл очередной ящик — и у меня перехватило дыхание.

В нем лежал кусок известняка мелового цвета, размером с мяч для регби. Поверхность была изъедена бесчисленными приливами — его нашли в литоральной зоне. В центре располагался комок черных блестящих костей величиной с яблоко. Я различил позвонки, ребра и конечности.

Это был скелет млекопитающего!

Передо мной был один из образцов, считавшихся пропавшими, — тех, которые собрали Уолдман и Сэвидж как минимум за 15 лет до первых сообщений о находках скелетов в Ляонине, еще в те времена, когда считалось, что от юрских млекопитающих остались лишь зубы и челюсти. Скелет нашли, но не изучили. По крайней мере, он попал в Национальный музей, где сохранился для будущих исследователей.

Почти тут же я написал заявку на грант для исследования этой окаменелости, объясняя выспренным языком, что это «жемчужина в короне» шотландской палеонтологии, которая поможет принципиально по-новому осмыслить раннюю эволюцию млекопитающих. Рецензенты не разделяли моего энтузиазма, и заявку постигла участь первого десятка заявок на гранты, написанных мной в качестве начинающего исследователя, — она была отвергнута. Мне нужно было сменить тактику, и я объединился с Ником Фрейзером и Стигом Уолшем — моими друзьями-палеонтологами из Национального музея Шотландии, — чтобы предложить аспирантский проект, темой которого должен был стать этот скелет. Так как никто из нас не был специалистом по юрским млекопитающим, мы привлекли еще одного коллегу, лучше всех разбиравшегося в этих животных, — Лоу Чжэ-Си. Мне впервые предстояло работать с человеком, который познакомил меня с ископаемыми млекопитающими, когда я был подростком. Мы должны были совместно руководить проектом.

Теперь нам оставалось только подыскать аспиранта, и мы нашли хорошую кандидатуру — молодую уроженку горной Шотландии по имени Эльза Панчироли, которая вернулась в колледж изучать палеонтологию после работы в фонде по охране морской фауны. «То, что этот проект посвящен шотландской находке и рассматривает ее в более широком контексте, глубоко взволновало меня», — написала она в своей заявке, воодушевленная перспективой изучать столь важный образец так близко к дому. Следующие несколько лет она скрупулезно исследовала окаменелость, с помощью компьютерной томографии выделяя каждую косточку и совмещая их виртуально, пока не получился полностью сочлененный скелет. Она определила животное как бореалестеса, и найденная Уолдманом челюсть обрела тело. Когда в 2018 г. Эльза представила результаты своего исследования на конференции Палеонтологической ассоциации — крупнейшем съезде британских специалистов по окаменелостям, — она произвела большое впечатление на аудиторию и получила премию президента ассоциации за лучший студенческий доклад.

Находки с островов Скай и Эгг — млекопитающих, динозавров, морских животных и многих других — рисуют живую картину фауны того времени. Древняя Шотландия была частью острова, торчавшего посреди тогда еще узкого Атлантического океана, который начал активно расширяться по мере удаления Европы от Северной Америки. Бурные реки сбегали с высоких горных пиков, петляли по земле, а затем, разветвляясь обширными дельтами, впадали в прозрачное синее море. Побережье окаймляли пляжи и лагуны, и как раз там млекопитающие и динозавры делили пространство с крокодилами и саламандрами, тогда как плезиозавры, которых находил Хью Миллер, плавали вдали от берегов. Возможно, бореалестес вел такой же образ жизни, как его шотландская родственница касторокауда: плавал в субтропических водах лагуны, ловил рыбу, вылезал на сушу, когда ему хотелось пополнить свой рацион насекомыми или избежать встречи с плезиозавром.

Динозавры в этом мире должны были господствовать, по крайней мере в отношении размера. Следы завропод величиной с автопокрышку, обнаруженные нашей экспедицией несколько лет назад, были оставлены животными, чьи шеи уходили в небо на высоту двух этажей. Думаю, внутри одного следа завропода поместилось бы несколько десятков бореалестесов. Такой динозавр мог бы уничтожить целую колонию докодонтов, просто наступив на нее. Но бореалестес был лишь одним из множества видов млекопитающих, населявших этот древний остров, и они не просто выжили, но и отлично себя чувствовали. Это была эра динозавров, но в нишах менее крупных и заметных животных уже наступила эра млекопитающих.

Принимая во внимание великое разнообразие докодонтов и харамиид — многочисленные виды, глобальное распространение от лесов Китая до лагун Шотландии, ошеломляющее разнообразие их рациона, сред обитания и образа жизни, — нелепо считать их тупиковыми ветвями эволюции млекопитающих, как мне самому случалось делать раньше в некоторых статьях и лекциях.

Но есть и другая причина, по которой подобная формулировка неудачна. Хотя до наших дней и вправду не дожило ни одного докодонта или харамииды, эти группы ответвились от ствола родословного древа млекопитающих, а этот ствол был столбовой дорогой к млекопитающим нашего времени. на этой дороге юрские и меловые виды приобрели многие особенности, которые — вкупе с тем, чего еще раньше достигли пеликозавры, терапсиды, цинодонты и млекопитающие типа морганукодона, — стали элементами плана, определяющего современных млекопитающих, в том числе нас. Многие из этих