подчиняюсь и ложусь на стопку подушек, раздвинув ноги, чтобы он мог поиграть со мной.

Он полностью наваливается на меня, запирая меня в клетке этой дикой сексуальной энергии. Его дыхание щекочет и дразнит мой нос, пока он задерживается передо мной, нависая надо мной, глядя на меня.

— Перестань сопротивляться, — говорит он, словно может читать мои мысли. Его пальцы порхают по моим половым губам. Я вздрагиваю. Я отстраняюсь, но он тянет меня назад. — Я не собираюсь делать с тобой ничего, чего ты не хочешь.

Я дрожу под тяжестью его взгляда, который пронзает меня насквозь. Я не хочу, чтобы он мог видеть меня насквозь. Но он может. Эта улыбка на его лице говорит, что он может.

Начало прикосновение его носа к моему. Затем он прижимается губами к моей щеке и целует мою кожу. Он избегает моих губ, но я чувствую его там тоже. Его губы медленно, очень медленно спускаются к моей шее. Желание согревает мои внутренности.

Один поцелуй следует за другим, и еще один, пока мое тело не оживает от жара. Целуя мою шею, он спускается к огромным выпуклостям моей груди и целует мои соски, облизывая кончики, а затем дразнит их языком.

Я хватаю простыню, когда он сосет мой левый сосок. Моя киска сжимается от толчка удовольствия. Он прекращает сосать, и та дьявольская улыбка с той ночи возвращается на его лицо, пугая меня.

— Ты когда-нибудь позволяла мужчине сосать твою грудь, Princesca? — спрашивает дьявол, удерживая мой взгляд.

— Нет…

— Тебе нравится? — шепчет он мне на ухо. Меня переполняет смущение.

Я отвожу взгляд, но он ловит мой взгляд и снова направляет его на себя.

— Отвечай мне… не бойся. Скажи, если тебе это нравится. — Его хватка на моей челюсти становится крепче.

— Да… — слышу я свой голос. Не могу поверить, что я это сказала.

Удовлетворение освещает его глаза от темного расплавленного жара. Он опускает голову, чтобы снова пососать. Он сильно сосет, пока тянется к моей правой стороне, чтобы захватить сосок между большим и указательным пальцами.

Конфликт пронзает мою душу, когда я начинаю чувствовать себя хорошо. Его рот, сосущий мою грудь, ощущается потрясающе. Его пальцы, ласкающие меня, ощущаются так, что я не могу описать это словами.

Я не могу контролировать бессмысленный стон, который вырывается из моих губ, не больше, чем я могу контролировать изгиб спины, когда он начинает сосать сильнее. Он переходит от одной груди к другой, посасывая и вращая языком вокруг моего соска.

Удовольствие, которое мчится по моим венам, становится слишком сильным. Я издаю громкий стон, когда жадный оргазм уносит меня через край.

Я падаю, и он в полной мере пользуется моим ослабленным, возбужденным состоянием, чтобы спуститься к моей киске и начать смаковать мое освобождение.

Он раздвигает мои ноги шире, зарывается лицом прямо между моих бедер и пьет.

Он пьет, проводя руками по моей заднице, которая все еще болит, и прижимает меня к себе, чтобы пососать чувствительную, набухшую выпуклость моего клитора. Мое тело берет верх. Каким-то образом мои руки перемещаются к его голове, побуждая его продолжать. Он продолжает. Но перед этим он смотрит на меня и улыбается моему поражению.

Я не смогла ему противиться. И до сих пор не могу. Он держит меня там, где хочет, желая, чтобы он продолжил свой пир.

Когда я снова начинаю стонать, он тянется вверх и хватает мою грудь, массируя холмики и одновременно облизывая меня, снова доводя меня до пика наслаждения.

Сырой экстаз пронзает меня, обжигая каждую часть моего тела, и я кончаю снова. Я кончаю сильно, сильнее, чем прежде, так сильно, что не могу перевести дыхание.

Он снова пьет, выпивая все до последней капли, и я чувствую себя истощенной.

Истощенная и тяжело дыша, я едва могу сосредоточиться, когда он поднимается и облизывает губы, вбирая в свой рот последние следы моего возбуждения.

Мои руки падают на кровать, безвольные, но он ловит их и встает на колени, так что я могу видеть массивную выпуклость его члена, прижимающуюся к его боксерам. Шок распространяется по мне, когда он подносит мою руку к выпуклости и сжимает мои пальцы на своей твердой длине. Он заставляет меня гладить вверх и вниз по его члену и держит мою руку на нем, чтобы я не отпускала.

— Вот что ты со мной делаешь, Princesca, — признается он. Мне снова становится жарко. — Хочешь узнать маленький секрет?

Секрет?

Их так много вокруг. Слишком много.

Знание чего-либо облегчит бремя незнания.

— Да.

Улыбка играет на его губах.

— Мне тоже любопытно, что ты делаешь. Интерес появился той ночью, когда я впервые увидел тебя, Эмелия Балестери, дочь моего врага.

Когда я смотрю на него и пытаюсь понять смысл его слов, становится ясно, что он говорит не о субботе. Его слова звучат так, будто это было давно.

Если бы я встречала его раньше, я бы точно запомнила. О чем он говорит?

— Какая ночь? — спрашиваю я.

— Ночь бала.

— Благотворительный бал? — Он был там.

— Можешь называть это так. Лучше действительно думать об этом так, Princesca. Правда причинит тебе слишком много боли, а я не хочу, чтобы ты страдала сегодня вечером, — отвечает он, отстраняясь.

Мои щеки заливает румянец, когда я осознаю, что всё ещё держусь за его член. Преодолев смущение, я смотрю на него, пытаясь понять, что он имел в виду.

Я всегда думала, что тот вечер был обычным благотворительным балом. Я была взволнована, что наконец-то смогла присоединиться к папе на одном из его мероприятий. Это был мой первый раз, и я гордилась, представляя нашу семью и компанию. Папа даже познакомил меня с одним из инвесторов. Это был важный и счастливый момент для меня.

— Если это не благотворительность, то что это было? — Я приподнимаюсь на локтях, требуя ответа.

— Нет, Princesca, тебе не надо знать. — Он ложится рядом, притягивает меня ближе и укрывает простыней нас обоих. — Мне нравится видеть тебя такой — невинной, незапятнанной, не знающей.

Мысли из прошлого возвращаются, когда мы смотрим друг на друга. И снова я знаю, что он каким-то образом имеет в виду папу. Он продолжает говорить вещи, которые заставляют меня сомневаться в том, что я знаю. Заставляя меня сомневаться в папе.

Заставляя меня сомневаться в нем, в себе и в том, что мы только что сделали.

Это сведет меня с ума.

Если я останусь здесь, именно это и произойдет со мной.

Я потеряю рассудок. И себя тоже потеряю.