— Развяжу.

Нет, только не это.

Да маман вряд ли и справится с Яриком, если на того накатит. Расстрел хорошо знакомых людей на подростка подействовал странно. Он не переживал о погибших, не рвался навестить раненых. Но жадно, постоянно, с горящими глазами смотрел криминальную хронику.

— Что ты хочешь увидеть? — злился Федор.

Ярослав безмятежно улыбался:

— Мне просто нравится.

— Что?

— Когда все говорят про наш Центр.

— Там твои друзья погибли! Учитель в больнице!

— У меня нет друзей, — хлопал глазами Ярик. — И к этому учителю я никогда не ходил.

Федор позвонил лечащему врачу брата, описал ситуацию. Эскулап категорически рекомендовал просмотр телепрограмм ограничить: «Его может зациклить на этом расстреле. Что вызовет ответную агрессию».

Антенну у телевизора отключить элементарно. Но брат в последнее время проявлял удивительную смекалку. Хотя программирование знал минимально, пароль материного телефона взломал без проблем. А когда отобрали, нашел в шкафу давно сдохший планшет. Реанимировал, подключил к Интернету. Даже к соседям ходил однажды. Только ради того, чтобы снова увидеть на экране телевизора двор, где он сам много раз бывал.

Заело, короче. Подобное с Яриком многократно бывало.

Нужно срочно переключить внимание. На что-то не менее яркое и значимое.

Звонить Римме не хотелось чрезвычайно. Но иного выхода Федор не видел.

Девушка отозвалась сразу. Судя по звукам, что шли фоном, пребывала она не на работе. Играла музыка, шумела дорога.

— Отвлекаю? — сухо спросил Федя.

— Да, мне сейчас не очень удобно говорить, — прочирикала она. — У вас что-то срочное?

— Да. Можете Ольгино звуковое письмо прямо сейчас выслать?

— Ну… — Римма задумалась.

Федор досадливо добавил:

— Если вы о расходах, то ваша благотворительность мне не нужна. Я все оплачу. Могу на карту сбросить. Прямо сейчас.

— Я просто хотела сама письмо Ярику отдать. Ведь заказчик он.

— Ой, не смешите, — хмыкнул Федор. — Заказчик — тот, кто платит. Десять тысяч вам хватит?

— Вполне, — сухо отозвалась девушка. — Карта привязана к номеру телефона. Высылайте деньги — и я сразу отправлю письмо.

Голос обиженный. Вот бабы чудные! Им платишь, а они еще дуются.

Но думать об особенностях женской психологии Федору было некогда — и не хотелось.

Перебросил деньги, получил письмо. Просмотрел. Хмыкнул. Перегнал его на планшет. И приказал Ярику:

— Собирайся. На работу со мной пойдешь.

— Не хочу, — надул губы брат. — Не хочу сегодня прыгать.

— Никто тебе и не разрешит. Вечер, народу полно.

— Просто сидеть тоже не хочу.

— Я тебе в батутном центре одну игрушку дам.

— Какую?

— Классную. Тебе понравится.

Ярик давно подросток, но игрушка для больного аутизмом — вещь сакральная. Так что больше не препирался, почистил зубы, сменил домашние треники на джинсы, даже подмышки помыл безо всяких напоминаний.

К без пятнадцати восемь пришли. Администратор взглянула недовольно:

— Федя, у нас аншлаг. Зачем ты его привел?

— Оставить не с кем. Он в баре тихонько посидит.

— Как в прошлый раз? Когда четыре пирожных украл?!

Аутисту крайне сложно объяснить, что нельзя брать то, что свободно лежит на прилавке. За кондитерские изделия Федор, разумеется, заплатил. Но и администраторшу можно понять. Лично она против Ярика ничего не имела. Но когда младший брат вдруг начинал беспричинно смеяться или отбирал у юных посетителей конфеты, жаловаться шли именно к ней.

— Я с него глаз не спущу, — пообещал Федор.

Отвел Ярика за столик, ближайший к сетке, что отделяла сектор прыжков от зоны ожидания. Протянул планшет, наушники. Сказал:

— Файл «Письмо». Сиди. Смотри. Молчи. Вскочишь или вякнешь хоть слово — прямо здесь врежу. Понял?

— Какое письмо? — растерялся брат.

— Оля твоя прислала, — проворчал Федор.

Ярик просиял:

— Она написала? Мне?!

Дрожащей рукой нажал на кнопку просмотра.

— Сначала наушники! — рявкнул Федор.

И рысью понесся в раздевалку — клиент уже явился, разминался за сеткой, поглядывал недовольно.

Индивидуалка на час, потом группа, потом еще одна индивидуалка. Интересно, на сколько хватит Ярика?

Федя постоянно поглядывал на брата.

Миновало пятнадцать минут, тридцать, сорок — а тот все смотрел и смотрел на экран планшета. По лицу текли слезы. Посетители оборачивались на него и шептались. Администратор несколько раз прибегала проверять, все ли в порядке.

«Погонят меня с работы, если еще раз сюда его приведу, — подумал Федор. — Ну и ладно. Надоело до черта лопухов натаскивать».

Его канал на «Ютьюбе» наконец начал приносить деньги. Знающие люди говорили: главное, что процесс пошел. И очень скоро суммы удвоятся, утроятся, удесятерятся.

Но, хотя мысли и далеко, тренировку вел продуманно, четко. Как самого когда-то дрессировали, так и начинающих паркуристов гонял. Только в отличие от тренеров по гимнастике не матерился и по шее не давал.

Через час Ярик рыдать перестал. Но пересматривать письмо (всего-то восемь минут) по-прежнему продолжал. А еще начал нежно водить пальцем по экрану планшета и робко улыбаться.

Федор почувствовал: напряжение его отпустило. Игрушка сработала. С виртуальной Олей Ярику куда проще. Она всегда рядом, всегда смотрит ему в глаза. И никаких отношений строить не надо. Что-то вроде резиновой куклы.

Может, и правильно он сделал, что Римку на поиски балерины отправил.

Шустрая девица. Быстро справилась. Может, ее в ресторан сводить? Покадриться, а заодно и что-нибудь полезное выведать?

Идея показалась здравой. Продолжал тренировку и одновременно размышлял, куда лучше сводить, какими словами озвучить приглашение, какие вопросы задать за ужином. Мысли улетели настолько далеко, что едва успел подстраховать клиента, когда тот неудачно закрутил заднее сальто. Отругал:

— Куда ты прыгаешь, если разгона нет?!

Чтоб исправить ошибку, велел повторить — раз, второй, третий.

А когда достигли совершенства, посмотрел наконец в сторону Ярика.

Планшет лежал на столе. Но стул брата оказался пуст.

Римма

После прогулки в промозглом парке Нурлан снова заботливо растворил передо мной дверь машины, включил музыку (по счастью, не шансон), печку, и мы поехали обратно в Прасковичи.