Максим посмотрел на Полину внимательно и в ожидании. Она должна была задать ему встречный вопрос, а он — ответить ей. Но Полина не хотела, ни о чем спрашивать.

Почему-то ее не интересовала его личная жизнь. И все равно, женат он или нет… Неужели он перестал ей нравиться как мужчина?

— Не так уж это и мало.

— Думаешь, успеем? — лукаво улыбнулся он.

Полина с упреком глянула на него. Романтическое настроение — материя тонкая, ее нельзя касаться грубыми намеками. Можно допустить грубое поведение, но на уровне подсознания, на острие чувств. Полина должна увидеть в Максиме мужчину, даже самца, и если она почувствует влечение к нему, то дальше можно без слов. Не надо выпрашивать любовь, нужно подходить и брать. Вчера это у него почти получилось. А сегодня он почему-то размазался, как манная каша по тарелке, пытается кормить ее сладкими комочками. И это при том, что Чистяков действительно не выходит из головы.

— Вообще-то я не тороплюсь.

— Кто не торопится, тот не успевает.

— Мне и так хорошо.

— Понятно. — Максим нервно выбил пальцами дробь по столу.

Разговор зашел в тупик, и они оба это понимали. Поэтому какое-то время молчали. Полина рассеянно помешивала трубочкой коктейль, а Максим посматривал на женщин — в поисках нового увлечения.

— Не переживай, все будет хорошо, — наконец сказал он. — Асатуров от тебя уже отстал.

— Может, я за Джони переживаю?

С Асатурова разговор мог перекинуться на Чистякова, а Полина не хотела говорить о нем с Максимом. Поэтому и переключилась с одной темы на другую.

— Чего?

— Он такой рохля, Алик из него веревки вьет.

— Я это заметил.

— Парашютные веревки.

— Стропы.

— Вьет. А скинуть со скалы может без парашюта. Чисто приколоться, — с пренебрежением к последнему слову сказала Полина.

— Ну, это вряд ли… А с парашютом может…

— Может, они уже там? — Полина повернула голову к страшной скале, но в горах уже темно, даже луна не спасает.

— Дуракам закон не писан, — усмехнулся Максим.

Он тоже смотрел в ночную даль. И отстраненно улыбался. Как будто представлял себя на вершине скалы, с парашютом за плечами. Возможно, он и сам хотел побыть сейчас дураком. На взлете.

— Это понятно.

— Но их смерть не будет напрасной.

— О чем это ты? — нахмурилась Полина.

— Если они друг друга в жертву принесут.

— В жертву?

— Ну, камень-то жертвенный.

— На том свете это как-то зачтется?

— Никто не знает, как оно там, на том свете, — с каким-то загробным холодком в теплом в общем-то голосе проговорил Максим.

— Ты меня не напугал, — прислушиваясь к своим ощущениям, довольно уверенно сказала Полина.

— Я и не собирался… Тем более что смерть — это совсем не страшно.

— Давай заливай! — Полина захлопала глазами, давая понять, что готова на минутку-другую прикинуться легковерной дурочкой.

— Смерть — это только начало.

— В кино — да!

— И в жизни… В загробной жизни… Я точно знаю, там что-то есть. И очень даже не скучное, — улыбнулся Максим.

— Значит, не боишься смерти? — с усмешкой спросила она.

— Нисколько!

— И можешь спрыгнуть со скалы?

— Спрыгну, — не моргнув глазом ответил он.

— Сейчас пойдешь или потом?

— Потом. Когда настанет пора. Лет через пятьдесят. Когда мы не нужны будем нашим детям. Принесем себя им в жертву.

— А почему не сейчас?

— Можно и сейчас.

Максим посмотрел на Полину спокойно, но с уверенностью человека, готового на все. И всегда. Если он хотел произвести на нее впечатление, то ему это удалось: холодок по спине пробежал.

Максим подозвал официантку, расплатился, и они направились к отелю. Но прошли мимо. Максим и не собирался сворачивать, он держал курс на контрольно-пропускной пункт, завороженно при этом глядя вдаль.

— Эй! — Полина осторожно тронула его за руку.

Не верила она Максиму: не сможет он спрыгнуть со скалы. Скажет, что пошутил, на этом все и закончится. Но и тащиться в горы, чтобы оценить его загробный юмор, не хотелось. Да и возможная встреча с отмороженным Аликом пугала.

— Извини!

Максим как будто очнулся, повернулся к ней, взял за руку и повел в отель. В лифте он стоял как истукан, невидяще глядя перед собой. И в номер к Полине заходить не собирался. Она открыла дверь, а он повернулся к ней спиной.

— Ты куда?

Ей не хотелось, чтобы он уходил. Он хоть и со странностями, но с ним интересно. И волнительно. Хотя и не всегда.

— Ну я же проводил тебя, — не оборачиваясь сказал он.

— Можно с девятого этажа попробовать.

— Ты дура? — Максим резко повернулся к ней.

— Я дура?! — возмущенно встрепенулась Полина.

— Ты хоть поняла, что сказала?

— Я пошутила.

— Хреновая шутка! — Он смотрел на нее с ожесточением тронутого человека.

— Я хотела тебя остановить, — чувствуя себя виноватой, сказала она.

— Сначала послала, теперь останавливаешь?

— Куда я тебя посылала?

— На смерть.

— А ты шуток не понимаешь?

— Понимаю, — широко улыбнулся Максим.

Не собирался он идти в горы, просто разыграл номер, а Полина повелась.

— А я не понимаю, — сказала она, обиженно глядя на него.

— А я тебе объясню! — Максим подошел к ней вплотную, собираясь обнять и прижать к себе.

Полине бы приласкаться, но в ней взыграла обида, и она оттолкнула его.

— Да пошел ты знаешь куда?

Рвать она с Максимом не собиралась, и он вполне мог успокоить ситуацию. Достаточно было зайти на второй круг, вряд ли бы Полина устояла перед его натиском.

— Ну хорошо! — Но Максим встретил ее выпад в штыки.

И гордо вскинув голову, направился в свой номер. Ничего не говоря, скрылся за дверью. Полина растерянно хлопала глазами, глядя ему вслед.

В себя ее вернул звук открывающейся двери напротив. Возможно, это Маркушина собиралась посмеяться над ней. Полина торопливо переступила порог и закрылась на замок.

Она вышла на балкон, села в кресло и смахнула со столика воображаемую пачку сигарет. Курить она бросила еще в первую свою беременность, ностальгия по утраченной привычке не мучила, но сигарета сейчас бы не помешала. Заигралась она, заблажила, как бы не остаться у разбитого корыта.

Она сидела и ждала, когда Максим выйдет на лоджию, казалось, он обязательно это сделает, но время шло, а дверь не открывалась. Она могла крикнуть его или даже постучаться к нему в дверь, но все никак не решалась. А обида на него становилась все гуще, все противнее, в конце концов Полина ушла с балкона, приняла душ и забралась под одеяло.

Но если вчера она заснула довольно быстро, то сегодня спать не хотелось вовсе. Максим не беспокоил ее, не стучался в