плевать, что за херня происходит в твоей черепушке, мне от тебя фокус нужен. А теперь иди и забей чертов мяч в сетку, а не то будешь до утра у меня пенальти отрабатывать.

Не то чтобы я не старался. Ему не понять, сколько сил требуется, чтобы соображать хотя бы наполовину. Честно говоря, с тех пор как Кейси перестала со мной разговаривать, я вообще ни на чем сосредоточиться не могу. Все выходные только и делал, что тонул в пучине отчаяния глубже и глубже, и сейчас я преодолел только половину скользкого склона по пути обратно. Каждый раз, как мысли возвращаются к ней, мои пальцы срываются, и я оказываюсь на заднице на самом дне. И пялюсь на крохотную точку света там, так высоко, что добраться до нее кажется чем-то невозможным.

Когда мы выстраиваемся для штрафного и мяч попадает мне ровно в лицо, я даже не чувствую, как встречаюсь с землей. Боль такая резкая и обжигающая, что я не могу открыть глаза. Свистит свисток, тренировка заканчивается. Тренер решает нас отпустить, пока ему не пришлось отскребать от поля мой труп.

– Чувак, – тихо говорит мне капитан команды. – Ты в порядке?

И так я понимаю, что действительно достиг дна. Даже Дюк, мать его, Джессап выражает искреннее беспокойство обо мне. Он идет за мной всю дорогу до боковых дверей в здание, весь насквозь мокрый от пота.

– В норме, – бормочу я, шаркая ногами по дороге к шкафчикам.

– Все брат твой виноват, – мрачно говорит Дюк.

Кошусь на него, лишь частично заинтересованный.

– Чего?

– Шоу. Стоило тому козлу появиться, как все наперекосяк пошло. Только не говори, что не заметил.

Устало смеюсь.

– Бро, Эр Джей у тебя честно выиграл. Смирись уже.

– Никогда, – клянется Дюк и проходит мимо меня к двери.

После душа я достаю из шкафчика телефон. Ноль новых сообщений. Знаю, что не надо, но ничто не может остановить мою потребность снова написать Кейси.

Я: Знаю, ты меня сейчас ненавидишь. Но мы можем поговорить? Прости.

Смотрю на экран, бужу его обратно, когда он начинает тускнеть. Жду мигающих точек. Их не появляется, так что я одеваюсь и бросаю мокрую футболку в корзину для стирки. Когда я снова смотрю на экран, ее ответ бьет меня по лицу пощечиной.

Кейси: Да отвали ты наконец.

Да, знаю. Примерно этого я и ожидал, хотя и не думал, что будет так грубо. И все равно не могу перестать надеяться, что в следующий раз застану ее в хорошем настроении.

Удача не улыбается мне и когда я возвращаюсь в комнату, потому что там на диване сидят Эр Джей со Слоан.

Чтоб меня. Лучше бы мне еще раз прилетело мячом в лицо.

– Хватит писать моей сестре, – срывается она на меня с порога.

– Прошу тебя. – Достаю из холодильника две холодные бутылки газировки и прижимаю к щекам. – Можешь написать свою речь на бумажке и оставить у меня на кровати? Башка раскалывается.

– По барабану вообще. – Она вскакивает на ноги, разъяренная и готовая к драке. – Кейси сказала тебе оставить ее в покое. Если сам ты этого сделать не можешь, будешь разбираться со мной.

– Да понял я, Слоан. Оторвешь мне член и заставишь сожрать. – Ложусь на кровать и надеюсь, что, если не буду шевелиться, она перестанет меня замечать.

– Думаешь, я шутки шучу? Ты и понятия не имеешь, что ты с ней сделал.

Не открывая глаз, я слышу, как возмущенные шаги Слоан подходят ближе.

– Она сама на себя не похожа с тех пор, как узнала, что ты натворил. Она замкнулась, стала нарываться на конфликты. Взрывается от каждой мелочи. Ты знаешь, что она недавно сорвалась на каких-то девок, которые задирали ее на прошлой неделе?

– И хорошо, – отвечаю я, потому что Кейси давно было пора начать заступаться за себя. – В чем проблема-то?

– Меня там не было, но я слышала, что Кейси наговорила им тех еще гадостей, что так-то совершенно нормально, но на мою сестру совсем не похоже.

– А ты никогда не думала, что твое мнение о том, кто Кейси такая, мешает ей расти? Звучит так, словно ей наконец-то надоело, что все вокруг вытирают об нее ноги.

Слоан выбивает одну из банок из моей руки. Когда я открываю глаза, она нависает надо мной.

– До тебя она была добрейшим человеком из всех, кого я знала. Она была лучше всех нас. – Голос Слоан ломается. – А ты отобрал это у нее, Фенн. Я надеюсь, эта мысль убивает тебя каждый день.

Не добавив больше не слова, она уходит, увернувшись от попытки Эр Джея ее поймать, и захлопывает за собой дверь.

– Спасибо за помощь, – говорю я, подбирая банку и возвращая ее на лицо.

– Ты это заслужил.

– Помощь бы все равно не помешала.

– Я тебя предупреждал, что не буду лезть. – Он падает на свое кресло. – К другим темам – так какое сообщение от тебя передать Гейбу? Ты мне так ничего и не написал, а мужику оно нужно сегодня.

Черт. Я уже несколько дней мучаюсь над этим вопросом, но это невозможно. Что я могу сказать такого, что хотел бы показать Эр Джею? Все, что приходит в голову, будет либо прямым признанием, либо звучать подозрительно, а я хорошо знаю, что бывает, когда Эр Джею становится любопытно.

– Да я тут подумал, – говорю я. – Обойдусь.

– Чего? Серьезно?

Сажусь, потому что банки нагрелись до температуры моего тела и перестали приносить облегчение.

– Ага, не парься.

Суть такова, что я не могу привлекать к себе еще больше внимания. Судя по этому последнему разговору со Слоан, из нее вылетела чека. Рано или поздно она рванет и разнесет весь мой мир.

Теперь, когда я знаю название школы Гейба, мне просто нужно найти свой собственный способ передать ему весточку. Может, у меня и нет связей с продажными охранниками, но у меня есть бабло, а оно много дверей открывает.

Эр Джей явно хочет надавить, но кто-то стучит нам в дверь. Когда он открывает, на полу обнаруживается коробка.

– Кому? – настороженно спрашиваю я.

Эр Джей затаскивает ее в комнату и ставит на стол, а я перемещаюсь на диван.

– Мне. От твоего отца. – Он хмурится.

– А. Тогда пофиг. – Включаю дальше телевизор с игрой, которую Эр Джей и Слоан поставили на паузу.

Эр Джей принимается раздирать картон.

– Ух ты, – говорит он вскоре. – Елки.

– Чего там?

– Дополнительная карта памяти. Я маме как-то говорил, что мне будет нужна. Но эта, конечно, куда