– Подождите-подождите! – Ксю нарезала круги, с каждым витком сокращая разделяющее их расстояние. Безопасное расстояние. – То есть ты хочешь сказать, что она не просто побирушка, но еще и слепая побирушка? Обалдеть! Эй, ты в самом деле слепая?!

Ударить бы. Подпустить максимально близко, а потом врезать кулаком прямо в челюсть. А потом хоть трава не расти! Конечно, ее сразу же вышвырнут из этого насквозь прогнившего эдема, но так даже лучше. Не придется больше терпеть и унижаться. Она думала, что сумеет привыкнуть, что сможет продержаться. Ради операции, ради будущего. Вот только нет никакого будущего! Так зачем же терпеть?

Ника затаилась, прислушиваясь, примеряясь. Как зверь в засаде. Ударила бы. Непременно ударила, если бы не голос в наушнике. Ариадна предала ее так же, как и Иван, – вызвала Артема Игнатьевича.

– Ника? Ника, что происходит?

– Все хорошо, – сказала она невидимому Артему Игнатьевичу.

– Ей хорошо! Скажи еще, что тебе нравится быть слепой! – Ксю не понимала, Ксю думала, что у Ники есть потребность отвечать на ее вопросы. – Да ты не просто слепая, ты ненормальная!

– Ариадна, назови свои координаты! – скомандовал Артем Игнатьевич.

– Отойди от нее, – прорычал Иван и протянул вперед свободную руку, словно готовясь оттолкнуть Ксю, если той вдруг захочется посмотреть на слепую Нику поближе. А ей ведь захочется. Им всем захочется. Предупредит ли ее Ариадна? Успеет ли предупредить? Или случится то, что случилось в воде?

Что это было? Временное помрачение рассудка? Или какой-то технический сбой? Иван прав, это Черное море, здесь нет живности крупнее и страшнее дельфинов. Или все-таки есть?

– А тебе, Серебряный, как я посмотрю, нравятся убогие! – Тот, кого Ариадна называла Олегом Троекуровым, не нарезал круги, он стоял на месте, метрах в пяти-семи от Ники. Наверное, Ариадна назвала бы точное расстояние, но Ариадна в этот самый момент сливала их координаты Артему Игнатьевичу. – А что! В этом даже что-то есть, когда баба ничего не видит! Делай с этой калекой что хочешь!

– Ника, – сказал Иван так тихо, что она едва расслышала. – Я тебя ненадолго покину. Хорошо?

Она молча кивнула в ответ. Если ненадолго, то конечно! Даже если надолго, она переживет. Она и не такое переживала.

– Пару минут, – сказал и разжал пальцы. А потом покинул, как и обещал.

И сразу стало страшно. Как будто Нику посадили в гулкую бочку, просмолили и законопатили все щели, а потом столкнули бочку в море. С Костяного мыса столкнули…

Чтобы снова не закричать, она обеими руками схватила себя за горло, сжала пальцы в тщетной попытке задушить крик еще на выдохе. А потом услышала другой крик. Кричала Ксю и, кажется, Олежка. Нет, Ксю кричала, а Олежка сипел и матерился. Длилось все это недолго, Ника даже не успела испугаться.

– Ну вот, – послышался рядом голос Ивана, и на ее плечо снова успокаивающе легла его ладонь. – Как и обещал.

– Ив, ты дебил, что ли?! Ты ему нос разбил!

– Разбил – это не сломал. Ты как, Ника?

Она хорошо. Не прекрасно, но терпимо. Вот только зря он все это затеял. Зря ввязался из-за нее…

– Молодые люди, что здесь происходит?! – послышался строгий голос. – Ника, почему ваша одежда мокрая?

А ведь мог сказать «опять мокрая». Нет, все-таки Артем Игнатьевич добрый человек. Добрый, но строгий.

– И ваша, господин Серебряный! – А вот сейчас в голосе послышалась сталь. – И что с вашим носом, господин Троекуров? – Сталь тронула ржавчина. Чуть-чуть, самую малость.

– Ничего страшного, Артем Игнатьевич! – Голос Ксю журчал горным ручейком. – Олег просто споткнулся.

– Олег просто споткнулся, а Иван с Никой просто решили искупаться? – Он им не верил. Да и кто бы поверил?

– Упали с лодки, – сказал Иван и тут же добавил: – Нечаянно.

– Так же нечаянно, как Олег споткнулся?

– Примерно так.

– Ника, все хорошо? – Он подошел вплотную, так близко, что она почувствовала аромат его одеколона.

– Все нормально. Спасибо. – Ей вдруг подумалось, что Артем Игнатьевич как раз тот человек, с которым можно будет поговорить об Ариадне. Возможно, то, что случилось в воде, на самом деле сбой программы. Возможно, программа еще не отлажена и не обкатана до конца. Тереза что-то говорила про экспериментальную модель… Или, может быть, в медальон попала вода, поэтому Ариадна повела себя так странно.

– Ничего не нормально! – Голос Ксю больше не журчал, горный ручеек сковал лед. – Вы не видели, какое представление она нам тут устроила! Кстати, Артем Игнатьевич, вы должны были предупредить нас, что на вилле «Медуза» будет жить инвалид. Мы бы как-нибудь приспособились. Уж точно не стали бы брать бедняжку с собой на лодочную прогулку. Не хочется отвечать перед Агатой еще и за нее. Хватит с нас Фины.

Было ли Нике больно от этих слов? А пожалуй, не было! Она испытала даже некоторое облегчение от того, что маски сорваны и все всё знают. Ну, может, не все, но ведь самое главное и самое страшное.

– Ника, я провожу вас домой. – Артем Игнатьевич не спрашивал, он просто ставил ее перед фактом. Ее и Ивана, который убрал руку с ее плеча и, кажется, отступил на шаг.

А на плечи Нике тут же лег пахнущий одеколоном пиджак. Снова ведь намокнет. Как в прошлый раз…

– Вы тоже ступайте, – велел Артем Игнатьевич остальным, и, удивительное дело, никто не посмел его ослушаться. Похоже, у обитателей виллы «Медуза» он пользовался таким же авторитетом, как и Тереза.

Они шли по дощатому настилу. Артем Игнатьевич тяжелой поступью, а Ника совсем бесшумно. Легко идти бесшумно, когда ты босиком и понятия не имеешь, где твои туфли. Идти легко, а вот все остальное – тяжело. Просто невыносимо тяжело…

– Что случилось? – спросил Артем Игнатьевич, крепко сжимая Никин локоть. – Вы в самом деле упали с лодки? Или было что-то еще?

На что он намекал? На то, что у нее случился очередной приступ? Или на то, что из лодки ее вытолкнули? И как лучше ответить?

Ника вспомнила про Ариадну. Вот про нее и стоит рассказать. Так будет безопаснее.

– Я упала в воду. Нечаянно.

– Нечаянно… – задумчиво повторил Артем Игнатьевич.

– Да. Просто лодка качнулась, и я от неожиданности не удержала равновесие.

– А господин Серебряный не удержал равновесие за компанию?

– Там было мелко. То есть сначала мне показалось, что глубоко, и я запаниковала. Понимаете?

– Понимаю. Любой на вашем месте запаниковал бы.

– А потом что-то случилось с Ариадной… Наверное, какой-то сбой.

– Какой сбой? – Он замедлил шаг. Ника кожей чувствовала его внимательный взгляд.

– Технический, наверное. Она стала сообщать мне об объектах в воде.