горели, будто по ним текло расплавленное стекло. Пот катился по вискам. В пальцах тремор, как от озноба, что чуть не выронил номерок. Гардеробщица окинула меня странным взглядом, но пальто всё же выдала.

Неуклюже пытаюсь замотать шарф, пол вдруг качнулся. Ноги подкосились, и впечатываюсь плечом в двух девушек в форме третьего курса.

— Эй, мелкий! — раздалось от них. — Ты чего? Живой там?

— Простите, — моргаю, фокусируя взгляд. Лица старшекурсниц расплывались мутными пятнами.

— Погоди-ка, — вторая схватила подругу за рукав. — Это же тот самый, с арены! Который Инициированного уделал!

— Точно… — первая наклонилась ближе. — Слушай, ты в порядке? На тебе лица нет.

Я не ответил, просто кивнул и побрёл к выходу, считая шаги и держась, чтобы не рухнуть прямо здесь. Один. Два. Три. Главное не останавливаться.

Входные двери академии потяжелели и весили сейчас под тонну. Но стоило наконец вывалиться на улицу, морозный воздух ударил в лицо. Лёгкие обожгло холодом, и в голове немного прояснилось. Приваливаюсь к колонне, жадно хватая ртом колючий зимний воздух. По крайней мере, теперь могу хотя бы стоять прямо. Уже неплохо для того, кто только что пропустил через свои повреждённые каналы остаточный эфир Инициированного.

— Волков, выглядишь как кусок мусора. Смотреть тошно, — сбоку раздался знакомый надменный голос.

Медленно поворачиваю голову. Софья Вишневская стояла в паре шагов, кутаясь в соболиную шубу. Мех переливался в лучах закатного солнца, а на изящной шапке блестели кристаллы. Чистокровная аристократка, прямо воплощение утончённого высшего общества.

— Зато ты, красотуля, как всегда радуешь глаз, — намеренно растягиваю губы в кривой улыбке.

По её лицу пробежало раздражение. Она нервозно поправила меховой воротник.

— Выздоравливай, Волков. И как только это произойдёт, я вызову тебя на дуэль. И поверь, одними уловками ты не отделаешься.

— После сегодняшнего, дорогая, — прикрываю ненадолго глаза, борясь с новой волной головокружения, — тебе придётся встать в очередь. Хотя ради такой красавицы я, может, и сделаю исключение.

Софья не удостоила меня ответом. Просто развернулась, вскинула подбородок и направилась к воротам, где уже ждал её личный экипаж — роскошная карета последней модели. Два дюжих охранника в форме рода Вишневских подали ей руки, помогая забраться.

— Позёрша, — пробормотал я. — Но ничего такая. Ладно, пора топать домой…

…

До остановки добрёл на чистом упрямстве. Вокруг уже толпились горожане.

— … а я ему говорю — какой ещё кредит? У меня и так три эфирных счётчика в рассрочку!

— … представляешь, вчера опять цены подняли! Булка хлеба теперь…

— … да какая разница, что аристократы там себе думают? У меня вон крыша течёт, а в домуправлении только разводят руками…

Знакомое поскрипывание — моя пятёрочка подъехала. Сунул мелочь в прорезь кондуктору, получив взамен билет. В дальнем углу нашлось свободное место. Устроился поудобнее, прикрыл глаза, и мы тронулись. Тепло и мерное покачивание эфировозки убаюкивали. Голова становилась тяжелее, веки слипались. Эфирные каналы всё ещё пульсировали болью, но теперь та казалась далёкой, приглушённой.

— … а мой-то, представляешь, решил в практики податься! В его-то годы!

— … да ну, брось! Никогда не поздно.

Последнее, что я услышал сквозь наползающую дрёму, возмущённый голос кондуктора:

— Эй, молодые люди! Оплачиваем билеты!

И сон накрыл тяжёлой волной.

Интерлюдия

— Слышь, Тёма, — мелкий со шрамом на брови ёрзал на жёстком сиденье трамвая. — Мы уже два часа с ним катаемся. Может, он реально спит?

Тёма — громила под два метра ростом покосился на зеленолицего пассажира, посапывающего в углу эфировозки. За окном мелькали знакомые улицы — они проезжали этот маршрут уже в четвёртый раз.

— Да ну нах, — встрял второй здоровяк, потирая отбитое на утренней драке плечо. — Он хоть и Волков, но хитрый как лиса. Небось заметил слежку и прикидывается.

— Точно! — мелкий оживился. — Слышите, как храпит? Так вообще люди не храпят! Он нас так провоцирует!

— Да заткнитесь вы, — прошипел один из второкурсников, нервно поправляя значок Инициированного. — Стоит только расслабиться, и он выскочит на остановке. Так что не спускайте с него глаз.

Второй Инициированный только вздохнул, разглядывая потолок. Ему определенно не нравилась затея с избиением первокурсника, но деньги Ковалева были слишком хороши, чтобы отказываться.

Прошло ещё два часа.

За окнами темно, в эфировозке зажглись эфирные светильники. Тёма клевал носом, мелкий давно съел все припасённые пирожки, а здоровяк номер два всерьёз подумывал бросить это дело и пойти в трактир.

— Молодые люди, — к ним подошла кондукторша в форменной куртке. — Конечная остановка. Эфировозка идёт в депо.

— Чего⁈ — мелкий подскочил как ошпаренный.

— Того, — хмыкнула кондукторша, а затем повернулась к спящему Волкову. — Эй, молодой человек! Просыпайтесь, приехали!

Волков потянулся, зевнул совершенно не по-дворянски и потёр лицо ладонью, размазывая зелёную краску. Только поднявшись с места, он заметил группу своих преследователей.

— О, какие люди! — и приподнял бровь. — А я-то думал, куда подевались мои утренние фанаты.

— Ты… ты что, реально спал всё это время⁈ — мелкий аж задыхался от возмущения.

— И очень сладко, — Волков широко улыбнулся, обнажая белые зубы. — Люблю вздремнуть. Особенно под убаюкивающее покачивание эфировозки.

Пятеро прихвостней Ковалева переглянулись. Они потратили полдня! Измотали себя слежкой, а этот гадёныш просто спал⁈

— Ну что, господа? — Волков встал у выхода, глядя на всю гоп-компашку. — Продолжим нашу утреннюю беседу? Или может, по домам? О, вот и остановка. Ну, бывайте! — и вышел на улицу.

— Стой, сволочь! — гаркнул один из Инициированных.

— Эй, Волков, тормози! — мелкий со шрамом выскочил из трамвая. — Мы с тобой ещё не закончили!

Остальные тоже выскочили на улицу и выстроились полукругом — два здоровяка по бокам, Инициированные чуть позади. Злые, недовольные…

* * *

— Ну давайте, — я развернулся к ним, разминая затёкшую шею. — Только быстро. Мне, если не заметили, теперь километра три до дома топать.

— Чего? — Тёма опешил.

— Того, — повторил я ВЕСОМЫЙ контраргумент кондукторши и сам шагнул к ним. — Какого чёрта вы меня не разбудили, шпана подзаборная? Я, между прочим, после боя на арене еле живой. А вы что? Катались, значит? Развлекались?

Прихвостни переглянулись. В глазах искреннее недоумение — жертва не просто не боялась, она ещё и предъявляла претензии.

— Слышь, ты попутал что-то? — один из второкурсников шагнул навстречу. Вокруг