реагировало предательским жаром. Пятьдесят лет медитаций, контроля над разумом и телом — и вот они все насмарку из-за дурацких гормонов! Лёгкие шаги приближались к спальне. Дверь скрипнула. Аромат духов и алкоголя наполнил комнату.

— Спишь, красавчик? — шёпот Наташи был бархатным, обволакивающим.

Продолжаю имитировать сон, размеренно дыша. Матрас прогнулся — она присела на край. Тёплые пальцы коснулись моей щеки, скользнули по шее.

— Такой юный… и такой хорошенький, — её шёпот щекотал ухо. — Знаешь, чему я тебя научу?

Пальцы начали оттягивать одеяло. Медленно, очень медленно.

— Наташка, ты бессовестная! — шёпот Анны из дверного проёма звучал и возмущённо и восхищённо.

Я почти решился «проснуться», когда улица за окном взорвалась звуками тревоги.

Виу-виу-виу!

Резкий, пронзительный вой сирен. Гулкие удары колокола с ближайшей пожарной башни. Топот сапог по мостовой.

Наташины пальцы замерли.

— Что за чёрт⁈ — прошептала она.

— Городская тревога, — Анна подошла к окну.

Новый вой сирены, ещё ближе. Уже не только колокол, но и крики людей на улице.

— Седьмой район! — донеслось через форточку. — Все практики — в седьмой район!

Резко открываю глаза, забыв о притворстве. Мощный грохот сотряс окна. За ним второй — ещё сильнее. С потолка посыпалась штукатурка.

— Что за⁈ — Наташа тоже подскочила к окну, пытаясь рассмотреть что же там.

Ночное небо вспыхнуло — голубым, серебристым, алым. Как фейерверк над крышами домов. Но вместо праздничного гула с улицы — крики и звон оружия.

— Эфирное сражение! — Анна метнулась к противоположной стене, дёрнула за рычаг. Из стенных пазов выдвинулись металлические панели, с лязгом закрывая окна. — Наташка, помоги с северной стороной!

Подруга бросилась к соседней стене, активируя защитный механизм. По улице пробежал отряд стражников.

— Вызывайте боевой корпус! — донеслись крики снизу.

Новый взрыв сотряс здание.

Поднимаюсь с кровати, морщась от боли. Девушки слишком увлеклись происходящим за окном, чтобы заметить мой подъём. Подхожу к ним сзади, наблюдая за отблесками эфирного сражения через узкую щель между панелями.

— Что там вообще происходит? — и кладу ладони им на задницы, сжав. Ну, а что теряться?

Наташа вскрикнула, резко обернувшись. Бледное лицо залилось краской, когда обнаружила мою руку на своём стратегическом тылу.

— Ты… ты… — она задыхалась от возмущения, которое очевидно смешалось с другими эмоциями.

Анна тоже оглянулась, глаза взглянули на мою вторую руку, уверенно державшую её за зад. Но вместо ожидаемой пощёчины приподняла бровь:

— Боевая тревога, — и произнесла это, делая вид, что не замечает моего тактильного вторжения на её территорию. — Кто-то устроил эфирный поединок прямо на улице. И судя по масштабу, точно не дружеская дуэль.

— Ясно, — невозмутимо подмигиваю Наташе, которая всё ещё не могла решить — дать мне пощёчину или расхохотаться. — В таком случае, пойду спать.

И развернувшись, ухожу обратно в спальню. У самой двери оборачиваюсь с ухмылкой:

— Кстати, если вдруг вам тоже станет страшно… под одеялом хватит места на троих.

И, закрыв дверь, прислоняю ухо. Секунда тишины, а затем — приглушённый взрыв девичьего хохота.

— Видела его лицо⁈ — сквозь смех протараторила Наташка. — Думал, мы в обморок упадём от такой наглости!

— Он чуть не уронил челюсть, когда понял, что я не собираюсь возмущаться! — вторила ей Анна.

— Слушай… а может, правда к нему пойдём? — в голосе Наташи вновь зазвучали хищные нотки. — Такой дерзкий мальчик заслуживает… воспитательных мер.

— А, знаешь, ты права. И прихватим вина, — согласилась Анна. — Всё равно из-за этой тревоги до утра не уснёшь.

Поспешно отлепляюсь от двери и юркаю под одеяло. Охо-хо! А вечер-то обещает быть значительно интереснее, чем я рассчитывал!

* * *

Если бы меня спросили, что ярче всего запомнилось из той ночи — то это точно не эфирное сражение на улицах Петербурга. Хоть оно и было впечатляющим.

Скажем так: Наташа и Анна оказались куда более увлекательными собеседницами, чем можно было подумать. Особенно после второй бутылки вина.

Уверен, даже самые умелые практики императорской гвардии не могли бы создать такое пламя, какое разгорелось в скромной петербургской спальне. И, даже я, проживший ту ещё жизнь, остался доволен.

Как правильно заметила Наташа где-то после восьмого бокала — молодое тело имеет свои неоспоримые преимущества. Ранение в бок не стало помехой для общего процесса.

Впрочем, джентльмен не обсуждает подробности таких вечеров. Скажу лишь, когда первые лучи солнца пробились сквозь щели в защитных панелях, все мы были вполне удовлетворены совместным времяпрепровождением. Особенно я, побывав то в одной, то в другой, ещё и с разных сторон.

* * *

Утренний свет заливает маленькую кухню. Пью чай, наблюдая за пляской пылинок в солнечных лучах. В голове царит приятная пустота, а в теле — лёгкость.

— Ещё блинчик? — Анна, в домашней рубашке, с растрёпанными волосами, выглядела мило. Поставила передо мной тарелку с горячими блинами, источающими сладкий аромат.

— Спасибо, родная, — мимоходом шлёпаю её по аппетитной округлости.

Она шутливо ахнула, и подскочила к раковине. Ладони Наташи тем временем скользили по моим плечам, разминая мышцы.

— У меня всегда была слабость к раненым героям, — промурлыкала она мне на ухо. — Но ты первый, кто так быстро восстанавливается.

— Целительный эффект от ваших поцелуев, — ухмыляюсь, накалывая блин на вилку. — Кстати, бок почти не болит.

— Что удивительно, — втиснулась в разговор Анна. — Утром, когда меняла повязку, увидела, что края раны уже затянулись. Такое обычно дней пять заживает, не меньше.

— Любовь лечит, — подмигиваю ей. — Особенно с двумя красавицами сразу.

Наташа прыснула со смеху. Анна закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

— Представляю лица ваших коллег, если бы знали, как именно вы реабилитируете пациентов, — и отпиваю чай, наслаждаясь подтруниванием.

— Ой, помолчи, — Анна легонько щёлкнула меня по носу. — Я, между прочим, ещё никогда не нарушала врачебную этику. Просто ты… случай особый.

— Очень особый, — отозвалась Наташа, игриво прикусив мочку моего уха. — Особенно на кухонном столе. Так классно жаришь…

— Наташка! — Анна вмиг покраснела.

— Что? Скажешь, не понравилось?

— Этого я не говорила, — Анна улыбнулась, собирая пустые тарелки. — Но немного такта не помешало бы.

Я же поднялся, чувствуя приятную усталость. Бок почти не беспокоил — кажется, интенсивная физическая активность ускорила регенерацию тканей.

— Ладно, девочки, мне пора, —