Родео длилось недолго, но запомнилось навсегда. Минут через двадцать мы перевалили через небольшой холм, на вершине которого маячила зелёная скала-мишень, испещрённая дырками. Впереди простирался пологий спуск, упирающийся в цепь странных строений, издали напоминающих антенны.

— Почти на месте — предупредил Циклоп, — сбавить ход.

Челнок перестало трясти, он шёл строго вперёд, подарив несколько минут спокойствия.

— Я умер? — спросил Хулуд. Бедолаге, поди, всё заляпало изнутри.

Нанобот вдруг начал обратный отсчёт:

— Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

— Промажешь, рано начал, — сказал Циклоп.

— Фигня, попаду! Пятнадцать, четырнадцать…

— В чём дело? — нервно спросил Натан.

— Отсчёт до остановки. Дойдёт до конца — скорость на ноль. Не дрейфь.

— Десять, девять, восемь…

— А это что?

— Не важно. Штурвал держи.

— Пять, четыре…

Я привстал на цыпочки и вгляделся. Ничего особенного. Строения стали ближе, но до них было ещё метров сто, не меньше. И никаких помех на пути.

— Три, два, один! Держиииииись! — заголосил Нанобот.

Торро нырнул куда-то вниз, словно под землю. Но что хуже, он начал бешено вращаться, как сошедшая с ума карусель. Ось вращения была где-то в районе носа. Таких перегрузок у меня не было со времён первого «Кринжа».

— Лучше бы умер, — с трудом сдерживая спазмы, проблеял Хулуд.

У меня перед глазами всё смазалось в сплошную пёструю ленту. Желудок активно расталкивал остальные органы, пытаясь добраться до горла.

— Стоп машина! — проорал Циклоп.

Всё замерло, меня шваркнуло об Хулуда, а его — об борт, затем мы распластались на площадке, причём я оказался внизу. Спустя минуту-две и далее перед глазами всё плыло. Мир продолжил вращаться, нехотя сбавляя обороты. Я увидел перед собой Лоуренса и Пьера.

— Эх, салаги! Смотри-ка, Стопаря даже не стошнило. Тёртый калач!

— Я своё на школьном выпускном отблевал, — пролепетал я, — а это вот… не впечатляет… Помогите встать!

— Да погоди ты! Хулуду, вон, худо, — сказал Циклоп, стаскивая его с меня.

— Хулуду худо! Хулуду худо! — пропел Нанобот и подал мне руку.

Окончательно приходил в себя я уже сидя на земле. Челнок лежал в широкой чёрной воронке, уткнувшись головой в самый её центр. Н’гхака уложили у кромки. Циклоп запустил к нему скафандр миниатюрного чистильщика через разъём для кислородного обогатителя. Чистильщик присосался к стеклу скафандра и начал бодро елозить во все стороны.

— Что это было? — спросил я.

— Конечная точка пути, — сказал Циклоп. — На Торро дальше не пройти. Он останавливается строго в этом месте.

— Но почему?

— Там внизу вроде как трубопровод пролегает, или шахтовая разгрузочная зона. Очень близко к поверхности. Короче, Торро намертво прилипает к этому месту и зацикливается.

— Эту яму тоже он вырыл?

— Ага. Соскоблил рыхлый слой, когда ввинтился первый раз.

Из люка показался Натан.

— Ну и поездочка! Вот это адреналин!

— Классно водишь, Камикадзе! — одобрил Нанобот и полез в багажное отделение за рюкзаками.

— Что же, всё-таки, с этим челноком не так?

— Раньше он был поисковой единицей. Учёные с его помощью отыскивали месторождения кибернита. Поставили сверхчувствительный сенсор. Потом челнок поизносился, его спихнули в патруль внешнего периметра… Снаряжение взял! Кто потащит доходягу?

— Я возьму, — Циклоп ослабил нагрузку Хулудова костюма до предела, и свою немного. Подхватил стрелка как пушинку и пошёл к антеннам. — Все за мной.

— Так, а что дальше-то было? — не унимался Натан.

— А дальше один идиот решил, что было бы неплохо скрестить автопилот с поисковым сенсором. Периметр патрулирования идёт от шахты к шахте, и по контрольным точкам, большим шестиугольником. Отрезки огромные, до шестисот километров. Скука смертная, Сапсан рассказывал. Едешь и едешь, ничего не происходит. А экипаж спит или в карты играет. Обидно. Вот дурень этот, из роты Гамма, и удумал — локатор у челнока мощный, бьёт далеко. Что если сказать автопилоту, чтобы рулил туда, где крупные скопления кибернита, то есть в сторону ближайшей шахты. Тогда можно и путь не корректировать, лети себе кратчайшей дорогой, спи, да в карты играй.

— В теории звучит неплохо, — сказал я.

— Это если делать как следует, — возразил Циклоп. — Автопилот тут — штука сложная, независимая. Вроде искина. Просто так не отключишь, на нём чёртова прорва подсистема завязана, в том числе пушки и система жизнеобеспечения. Это на случай, если весь экипаж окажется не в кондиции. Тогда челнок сам всех потащит, до точки эвакуации. И ладно бы, если бы автопилоту просто подпаяли плату или что-то ещё на уровне железа перестроили — это исправить недолго. Но чувак перепрошил всю систему, ядро пересобрал. Долго изощрялся, глубоко. Но не оценил мощь локаторов. Или объёмы кибернита. Он под это долиной много где, стекается по трубам к станции. Иногда даже совсем неглубоко. Вот Торро и кидает во все стороны.

— Обнулить систему не пробовали?

— Пытались как-то. Но толковых специалистов по нейросетям и искинам у нас давненько не было.

— А заставить того пилота вернуть как было?

— Так помер он, — сказал Нанобот. — В позапрошлом цикле ещё.

— Мда, облом.

— Разобрать бы его уже и дело с концом, — добавил Пьер, — но там внутри — частица чистого кибернита. Пара капель. Эталонный образец, для сверки поиска. А значит — руки прочь. Всё опломбировано и учтено.

Мы неторопливо пробирались к строениям вдалеке. Слой пыли здесь был толще, чем на равнине около станции, словно её сюда нанесло ветром, хотя никакого ветра на астероиде не было. В виртуалке, вроде, упоминались попытки терраформирования морковины: установка генераторов атмосферы, но вторжение агрессивной сущности порушило зачатки экосистемы и планы колонизаторов.

99 % окружающего пейзажа было представлено гладкими равнинами, подъёмами и спусками, редкими кратерами и скальными нагромождениями (то и другое образовалось не по естественным причинам), а так же крупной, похожей на серый песок, пылью. Она неторопливо, но обильно взмывала ввысь при ходьбе. Оглянувшись, можно было увидеть цепочку грибовидных облачков, плавно оседающих обратно. Мало что могло оставить здесь след на продолжительное время.

Это касалось и построек. То, что издали было похоже на антенны, вблизи оказалось полуобвалившимися опорами некоего громадного сооружения. Стены и потолок не сохранились, но явно когда-то присутствовали. Под действием времени и экстремальных температур (+250° при свете кратного квазара и -173° в тени) все неоднородные конструкции расслоились и осыпались, отчасти став всей этой пылью. Титановые сваи с ошмётками покрывавшего их когда-то бетона, как рёбра космического левиафана, упрямо торчали посреди равнины.

— Тут был ангар техники. Буры, бульдозеры, автономные рельсоукладчики. А там, дальше — вход в главный тоннель. Всё давно запечатано, — пояснил Циклоп. — Вторая шахта, нерабочая.

— А почему закрылась? Иссякла? — спросил Натан.

— Не совсем.

Чуть поодаль от останков ангара виднелись руины некоего строения.