– Кому ты врешь? Я знаю тебя лучше всех!

Кристен улыбалась, глядя на них, и снова вдруг позавидовала Лэсси – ей показалось, что она никогда не сможет стать для Карри такой родной и близкой, как эта смешливая девчонка. Нет, она точно никогда не сможет… Братско-сестринская связь была по-особенному крепкой, она и сама это знала. И все же была безумно рада видеть их такими радостными и счастливыми.

Ближе к вечеру дом снова наполнился шумом и голосами. Больше двадцати человек – весь действующий состав клуба, – собрались, чтобы проголосовать за или против новых реформ в отношениях с «Адскими гиенами». В воздухе витало напряжение – и Кристен, отпуская Карри в зал собраний, нервничала, кажется, сильнее его.

– Я бы хотела пойти с тобой…

– Нельзя, – отрезал он. В клубе Кристен была никем – она не была даже его старухой. А на собрания не допускался никто из женщин. В байкерском мире было, как на корабле: женщина – к несчастью.

– Я знаю, – слабо кивнула Кристен. Она мало что понимала в сложившейся ситуации, но знала, что сегодняшнее голосование определит и ее будущее. Она теперь была неразрывно связана с Карри, с клубом и со всем, что здесь происходило.

– Идем, – мягко позвала ее Лэсси. У Лэсси уже был большой опыт и стальные нервы: она тоже была женщиной и тоже не допускалась на собрания, а потому научилась терпеливо ждать и верить. Сейчас она хотела отвести Кристен в столовую и там вместе с ней дожидаться окончания голосования. Кристен ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

– Готов? – спросил Лысый, и Карри иронично скривился: разве можно быть готовым к такому дерьму?

– У нас нет выбора.

– Выбор есть всегда…

– Если ты имеешь в виду со всей скорости врезаться в фуру – то да.

– Не нравятся мне твои настроения, – хмыкнул Лысый, и Карри скривился повторно:

– Не нравится мне это голосование. Нам нужно немного времени, чтобы мы придумали, с какого боку подобраться к Кэмерону и как его расколоть… Он ведь знает имя, наверняка знает… А сегодня мы точно останемся в меньшинстве…

– Я смотрю, наш принц пребывает в самом лучшем расположении духа! – пошутил Гас, проходя мимо и хлопая Карри по спине. Карри хмыкнул, но ничего не ответил: Гас был на стороне отца. «Надо задать жару этим тварям», – передразнил он его мысленно.

Зал собраний заполнился быстро. Карри сидел по правую руку от отца, Лиам – по левую. Братья обменялись взглядами, но по холодным голубым глазам Лиама Карри ничего не понял. Была ли у него хоть одна маленькая мысль, хоть самое ничтожное сомнение в правоте отца? Вряд ли. Младший из братьев Джонсонов всегда отличался особой верностью отцовским принципам. Своего мнения у него как будто бы не было. А если было – он его тщательно скрывал. Карри это никогда не нравилось. Но брата он все равно любил, пускай и не так сильно, как Лэсси или Киру.

Когда все двадцать пять человек устроились на своих местах, Брэдли Джонсон поднялся со своего кресла и ударил в гонг – его мощный металлический звук разнесся по всему дому. Через мгновение этажом выше послышался плач разбуженной Киры.

– Итак, – Брэдли уперся обеими ладонями в деревянную крышку стола, и все голоса послушно замолкли. – У вас была неделя на то, чтобы обдумать мое предложение: «Адские гиены» больше не станут вторгаться на нашу историческую территорию, не будут передавать свой товар в наших точках, и любое нарушение этих правил повлечет за собой последствия. Отныне все точки будут находиться под нашей охраной. Ривера получит от меня официальное предупреждение. И если сунется или пошлет своих ребят, хоть один раз, – заплатит.

– А он сунется, – хмыкнул Джонни.

– Мне насрать, – Брэдли резко оборвал его, и Карри посмотрел на друга с самым выразительным взглядом: лучше молчи!

Больше никто ничего не сказал. Только Пенни неожиданно закашлялся, но здесь дело было в его легких: бедняга вот уже тридцать лет выкуривал по тридцать сигарет в день. Пробовал бросить – бесполезно. Иногда Карри казалось, что скоро Пен начнет выхаркивать свои легкие с кровью и коричневой табачной жижей.

– Начинаем голосование? – спросил Брэдли. – Пес будет записывать.

Пес приготовил альбомный лист и зеленый погрызенный карандаш, явно стащенный у Киры. С канцелярией в клубе всегда были проблемы, да и никаких официальных протоколов не велось. Ключевые решения записывались на альбомные листы и подписывались президентом и вице-президентом, а потом складывались в потертую папку и хранились в столе. На этом бюрократия заканчивалась.

– Можешь свой голос записать первым, – небрежно бросил Брэдли, усаживаясь обратно в кресло, и Пес, чиркнув на листе, попытался ответить так же небрежно и непринужденно:

– Против.

Брэдли поджал губы. Видимо, надеялся, что тот сменит свое решение, принятое еще на предварительном голосовании. Но Пес оказался крепким орешком. Карри ободряюще кивнул ему.

– Пенни?

– За.

– Гас?

– За.

– Кэп?

– Против.

Голосование перевалило зе середину, и Карри окончательно убедился: они сегодня проиграют. Несмотря на то, что Джонни и Лысый проголосовали против, несмотря на то, что он сам тоже собирался голосовать против, голосов за было гораздо больше. Пятнадцать против семи. Оставалось проголосовать только им с Лиамом и отцу. Взглянув на последнего, Карри едва не заскрежетал зубами: на лице Брэдли выражалось полное довольство ситуацией. Когда-то он был терпелив – но теперь это терпение кончилось, и он хотел, чтобы пролилась кровь. Отчасти Карри понимал отца – но только отчасти. Теперь, когда он знал имя детектива, накрывшего их с «Гиенами» сделку, он был как будто бы на шаг ближе к предателю…

– Лиам?

– За, отец.

Брэдли кивнул и перевел взгляд на старшего сына:

– Карри.

– Ты отлично знаешь, что я против, – Карри пожал плечами.

– Шестнадцать против восьми, – подвел итог отец. – Ну, или семнадцать против восьми, если вам угодно посчитать и мой голос… Решение принято. Карри, ты будешь ответственным за установку камер наблюдения на точках… и за просмотр записей. Возьми себе в помощники кого-нибудь…

– Что?! – почти рявкнул Карри, вставая из-за стола. Его кресло дернулось и перевернулось.

– Тебе непонятен мой приказ? – спокойно поинтересовался Брэдли.

– Да я на члене вертел твои приказы, черт побери! Назначь на эту должность Лиама – это он голосовал за, а не я! У меня и без того хватает проблем! Или это такое наказание за непослушание и бунт?!

У Брэдли дернулся глаз – вряд ли это все заметили, но Карри заметил. Заметил он и то, как взгляд у отца налился кровью, а кулаки сжались. Он уже успел пожалеть о своем резком выпаде, но было слишком поздно забирать слова назад. На какое-то мгновение воцарилась тишина, потом отец продолжил все тем же невозмутимым тоном: