– Я вижу, что ты ей не веришь, – без обиняков начал товарищ, когда они вышли на улицу. – Я бы сам не поверил. Но вчера она мне позвонила вся в слезах, просила подсказать, куда ей обратиться с переломом. Мол, я же врач, все знаю. Она была в растерянности, я рванул к ней домой. Муж уехал, в комнате все перевернуто, дочка голосит. Удручающее зрелище. Я довез Елизавету до ближайшего травмопункта, ей сделали рентген, и я лично смотрел снимок. У нее действительно перелом предплечья.

Глеб оперся о холодную стену здания, достал сигареты. Неужели он погорячился насчет Лизы и она не такая расчетливая стерва, какой кажется? Джек не стал бы лгать. Получалось, что у подруги реальные проблемы в семье. Этого факта недостаточно, чтобы проникнуться к Лизе симпатией, но, по крайней мере, раздражение утихло. Глеб по-человечески ей сочувствовал. Даже самая циничная из женщин не заслуживает, чтобы ее избивал собственный муж.

– Макс в курсе этих подробностей? – Глеб выпустил струю сигаретного дыма.

– Да. Я звонил ему вчера. Тебя не стал беспокоить, было уже поздно.

– Ты считаешь, что ее муж способен на такое?

Джек выдержал пристальный взгляд друга:

– Раньше считал, что нет. Я несколько ошибся в его характеристике. Каюсь.

– Да ты-то при чем, – Глеб бросил сигарету на землю и затушил ботинком. – Ладно, пошли внутрь. Будем разбираться.

Разбирались они уже без малого третий час. Лиза ни разу не произнесла слово «убить», но всем было очевидно, что озвученное ранее предложение вступило в силу. Глеб не участвовал в дискуссии, молча наблюдал, к какому решению придут товарищи. Больше всего по поводу случившегося негодовал Макс. Если его не придержать, прямо сегодня дров наломает.

– Максим, я ценю твой энтузиазм, но прежде, чем что-то предпринимать, нужно все хорошенько обдумать, – умерила его пыл подруга. – Он публичная персона, копаться в его деле менты будут с пристрастием. Нужно учесть все детали, чтобы ни на меня, ни на вас не упало подозрение.

– Перво-наперво проверять будут неутешную вдову, – Джек налил в стакан минералки и отпил несколько глотков. – Поэтому тебе лучше не встречаться с нами до и какое-то время после. Ты уже сообщила достаточно информации, об остальном мы позаботимся сами. Чем меньше ты будешь знать, тем правдоподобнее будешь вести себя на допросе.

– Твоя правда, старик, – согласился Макс. – Ты, Лизка, проваливай. Теперь это не твоя забота.

– Вы уверены? – нерешительно спросила она и остановила вопросительный взгляд на Глебе.

– Спи спокойно, Лиза, – сквозь зубы ответил тот. Если бы прошлое можно было менять, он бы с радостью вычеркнул знакомство с этой змеей. И сейчас бы не чувствовал себя таким ничтожеством. Вроде и жалко ее, а все равно неприязнь не заглушить. Хотя, по большому счету, ни в чем она не виновата. Каждый сам творит свою судьбу. И жаловаться Глебу не на кого, кроме как на себя самого. Переносить ответственность за свои поступки на других – обычная человеческая слабость. Глеб подвержен ей в изрядной степени. Вспомнить хотя бы, как долго и упорно убеждал себя, что непричастен к смерти беременной девчонки. Он лишь легонько толкнул ее машиной, а трагические последствия – на совести Лизы. Ведь это она не вызвала «Скорую помощь». А если и вызвала, то не убедилась, что врачи приехали.

Даже если и так, ее поведение не уменьшало вину Глеба. Совсем не уменьшало. И он это прекрасно осознавал. От малодушных попыток оправдаться становилось только противнее.

– Тебе вызвать такси? – Макс накрыл Лизину ладонь своей рукой.

– Нет, спасибо. На улице поймаю, – она задумалась на мгновение. – Прощаемся на неопределенный срок?

– Не боись, еще увидимся, – подмигнул Макс. – Смотри, станешь свободной, я ж на тебя женюсь!

– Смотри, как бы я на тебе не женилась, орел, – Лиза встала из-за стола, поморщившись от боли в руке. – Ладно, пойду я.

– Предлагаю выпить, – сказал Макс, когда подруга покинула ресторан.

– Ты бы поосторожнее с алкоголем, – предупредил Джек.

– Один раз живем, – приятель поднял руку, подзывая официанта.

– Только кто-то дольше, а кто-то меньше, – буркнул Глеб. – Мне тоже водки.

Молодой красивый официант учтиво кивнул и ушел выполнять заказ. Проходя мимо окна, остановился. На улице было темно, но парковка хорошо освещалась, поэтому он сразу заметил пресловутую брюнетку. Когда занятная компания спустя пару месяцев пожаловала в ресторан в прежнем составе, Борис обрадовался. Надо же, какое совпадение! И аккурат в его смену. На сей раз он непременно определит статус-кво этих четверых. Читать по губам он не научился, зато проштудировал книгу о языке телодвижений. Весь вечер трое мужчин и женщина обсуждали какую-то деловую аферу. Скорее всего, ничего особенного, потому что разговаривали они спокойно, почти без эмоций. Одному из них беседа не нравилась – он сидел в закрытой позе и играл желваками. Борису показалось, что мужчина не сильно симпатизировал брюнетке. Тогда как та, наоборот, постоянно поглядывала в его сторону. Но это была не сексуальная заинтересованность, а скорее родительская обеспокоенность. Так мамаша смотрит на ребенка, провожая его на школьный экзамен: справится – не справится?

Занятные взаимоотношения в этой компании, надо признать. В прошлый раз Борис отметил, что плотного амбала и изящную брюнетку связывает интимное прошлое. Сегодня выяснилось, что и второму мужчине – с благородным лицом – тоже перепал лакомый кусочек. Иначе он не осмелился бы незаметно для других пожать коленку брюнетки, когда та собралась уходить. Дамочка приняла этот красноречивый жест как нечто само собой разумеющееся. Да что у них там такое? Любовный четырехугольник, что ли? Женщина, безусловно, недурна собой, но не настолько хороша, чтобы всех поголовно сводить с ума.

Молодой официант прищурился, чтобы лучше разглядеть брюнетку, спешившую к припаркованному автомобилю. Она открыла дверцу, уселась на водительское место, завела двигатель и вырулила на дорогу. Вроде ничего странного, если не учитывать, что ее загипсованная рука, до этого безвольно висевшая на повязке через плечо, активно выкручивала руль. Почему же в ресторане дамочка изображала страдание и чуть ли не беспомощность?

Трое мужчин посидели еще два часа, распили бутылку водки и разошлись. Оставили щедрые чаевые, но Борис негодовал: нарисовать четкую схему, кто есть кто в этой любопытной компании, у него так и не получилось. Никогда ему не попадались столь сложные объекты наблюдения. Сплошное расстройство. Испортили весь вечер.

– Борь, ты чего такой грустный? – шепнула коллеге официантка Алина.

Парень картинно вздохнул и махнул рукой. Были бы все такие понятные, как Алина. У нее каждая эмоция на лице отражается. Пригласить, что ли, ее на свидание? Уж так она выразительно ресницами хлопает…

* * *

Лиза свернула на первом же перекрестке, проехала сотню метров и остановила машину у обочины. Достала из бардачка ножницы, вышла на улицу. Было прохладно, она плотнее запахнула тонкий плащ и направилась во дворы. Возле ближайшего мусорного бака разрезала гипсовую повязку и выкинула ее вместе с ножницами. Стряхнула с предплечья белые крошки. Как приятно снова ощутить полную свободу. Пришлось целый день провести в этом долбаном гипсе. Еле выдержала. Нежная кожа зудела и чесалась. Поскорей бы домой, чтобы принять душ и намазаться кремом.