— Да разве так можно?! Ты же можешь заболеть менингитом или вообще застудить мозги! Раздевайся, я тебе постелю в гостиной и приготовлю чай с малиной. Потом поищу, чем тебя лечить. Кажется, у меня в аптечке есть все необходимое: антибиотики, капли для носа, леденцы для больного горла…

Вероника принесла из спальни подушку, шерстяное одеяло.

— Как Денис? — спросил Виктор, покорно укладываясь в приготовленную постель и укрываясь одеялом до самого носа. Его знобило, он стучал зубами.

— Вообще-то я сегодня хотела остаться у него, но меня уговорили поехать домой, поспать. Пообещали, что, как только Денис очнется, мне сообщат. Витя, может, съешь куриный супчик?

— Можно… Аппетита нет, но я понимаю, что должен как-то бороться с болезнью. Да, Вероника, я что-то совсем расклеился… Это так чудовищно больно, когда тобою пренебрегают, когда тебя бросают!

— Анечку вашу жалко… Бедная девочка! Я ее, правда, никогда не видела…

— О, она такая хорошенькая! Красивая, вся в маму. И, конечно, она еще совсем мала, чтобы что-нибудь понимать.

— Развод?

— Думаю, да. Она заявила, что не любит меня. Прямо как ножом по горлу!

Вероника нахмурилась, отчетливо представляя себе последствия: Виктор с почти отрезанной головой, свисающей вниз, на грудь… И кругом — кровь, кровь.

— Вы уж не торопитесь с разводом. Мало ли что она сказала? Может, сгоряча? У вас семья… — Она понимала, что говорит дежурные фразы, но на что-то большее у нее просто не было сил.

— Но вы же с Денисом как бы разошлись, — осторожно сказал Виктор.

— Вот именно, что «как бы»! Просто он решил, что нам надо какое-то время пожить отдельно, пока Макс не успокоится… Господи, Макс! Где он?! Что с ним?!

— Его ищут?

— Конечно! Но пока что все без толку. Ладно, Витя, отдыхай, набирайся сил, а я пойду к себе.

Ей хотелось побыть одной. Наедине со своими мыслями и чувствами.

Денис лежал в больнице, но ей почему-то казалось, что там, в реанимации, весь в трубках, лежит кто-то другой — чужой, а ее Денис по-прежнему живет в своей квартире и продолжает на нее обижаться. Такое странное чувство… А Макс, она тоже это чувствовала, находится дома, в своей комнате. И весь этот кошмар с ранением Дениса и исчезновением сына ей только приснился.

Получается, что все то страшное, что произошло с ними, ей дали прочувствовать для того, чтобы она сумела понять: все можно было уладить, конфликт между Максом и Денисом — пустяк по сравнению с сегодняшней реальностью. Она должна сделать выводы, осознать, что Денис — близкий ей человек и она не должна была допустить, чтобы он ушел. Но ведь и он, взрослый мужчина, не должен был так уж горячиться и бросать ее! Разве что он разлюбил ее?..

Она оделась и поехала в больницу. Была ночь, медсестра, дежурившая в отделении, увидев ее, сонно помахала рукой: мол, проходите. Ее уже знали, ей сочувствовали, ее понимали.

Два привидения в бирюзовых халатах проплыли мимо нее: знакомая ей сестра Аниса, чудесная девушка с доброй улыбкой, и молодой мужчина, удивительным образом на нее похожий, должно быть, один из дежуривших врачей. Вероника поздоровалась с Анисой.

— Не спится? — спросила сестра, не замедляя шагов.

— Да, не могу оставаться дома. Хочу увидеть, как он будет приходить в себя. Он откроет глаза, а тут — я. Ему будет приятно, я надеюсь.

Она открыла дверь в тускло освещенную маленьким желтым светильником палату, вошла, увидела по-прежнему лежавшего с закрытыми глазами Дениса. Села рядом с ним, взяла его руку в свою.

— Денис, если ты слышишь меня, — прошептала она, чувствуя, как по щекам ее катятся слезы. — Пожалуйста, возвращайся! Ты не представляешь себе, как мне плохо без тебя. Я осталась совсем одна… Макс куда-то исчез. Дома так пусто, холодно… Я постоянно мерзну. Вот если бы ты не ушел тогда, если бы остался, мы бы как-нибудь договорились, и Макс бы все понял. Он хороший мальчик. Думаю, я просто уделяла ему мало времени. Но все равно все наладилось бы. Не знаю, что с ним произошло. Не зря же говорят: трудный возраст! Ты уж извини, что говорю такими дежурными фразами. На самом деле я хотела сказать, как я люблю тебя. Как я соскучилась! Конечно, первое время я злилась на тебя за то, что ты ушел, бросил меня одну разгребать все наши проблемы. Но потом я поняла, что ты просто дал нам с Максом возможность осознать, как нам плохо без тебя. Думаешь, Макс не переживал, когда я плакала? Уверена, он уже тысячу раз пожалел о том, что тогда поскандалил с тобой! Денис, Денис… Если ты меня любишь, пожалуйста, открой глаза…

Она почти без всякой надежды погладила его руку, поднесла ее к губам и поцеловала.

— Денис, мне так одиноко без тебя в постели! Я уже привыкла спать на твоем плече, — прошептала она, чувствуя, как слезы теплым потоком льются по щекам. — Денис, ну, пожалуйста… открой глаза…

В ее голосе уже начали появляться истеричные нотки. И тут вдруг она почувствовала, как его рука словно бы ответила на ее пожатие!

— Денис?!

Она встала и зажгла большой свет. Вернулась к Денису и склонилась над ним:

— Денис!

Она поцеловала его в теплый лоб. И когда она отстранилась, чтобы еще раз взглянуть ему в лицо, веки его дрогнули. Глаза его словно бы с трудом приоткрылись.

— Боже… Денис, мой родной… — Она вновь поцеловала его. — Ну же, давай, просыпайся! Хватит спать! Мы все тебя так заждались!

Он открыл глаза. Посмотрел на нее. Губы его растянулись в неуверенной улыбке.

— Вероника… — прошептал он и закашлялся.

Вероника метнулась к двери и позвала медсестру:

— Скорее, скорее! Я не знаю, можно ли дать ему воды! Он пришел в себя! Господи, счастье-то какое!

Пришел доктор с заспанным лицом. От него так и разило спиртным. Вероника увидела, что медсестра, не Аниса, к которой она уже успела привыкнуть, а другая, постарше, полненькая густоволосая брюнетка с напудренным лицом, в белой шапочке и бирюзовом костюме, старается незаметно сунуть в руку доктору пластинку жевательной резинки.

— Ну, вот и отлично! — Доктор взял руку Дениса, пощупал пульс, затем раздвинул веки, осмотрел его глаза. — С возвращением!

Затем он дал указания медсестре, она ушла и вернулась с эмалированным лотком со шприцем и ампулами.

— Мне это не снится?! — обратилась к ней взволнованная Вероника. — Денис, как ты?!

Денис, которому смочили губы, с трудом произнес:

— Вероника, привет!

— Привет, родной! — Она присела на край его постели и обняла его. — Денис, Денис…

— Что со мной?

— А ты не помнишь?

— Подожди… Что-то такое помню… немыслимую боль в животе… У меня был приступ?

— Тебя оперировали, — осторожно произнесла она, косясь на медсестру, которая на этот раз пришла в палату, чтобы сменить раствор в капельнице.