– Жене.

В этот момент машина пронеслась мимо поворота на Викторовку, за которой находился некогда их с Розой дом.

И так тоскливо вдруг стало на душе.

Не любил он Розу, не хотел с ней жить. И вроде бы хорошо, что само провидение разлучило их. Вроде бы, но не хорошо… Привязался он к ней. Как брат милосердия привязался к обиженной судьбой женщине. Роза нуждалась в нем, в его любви, а он взял и бросил ее…

Плевать на квартиру, на дом, на перспективы. Но на Розу плевать не хотелось. Не плевками этот некрасивый цветок поливать надо, а мягкой теплой водой. И пусть это будет вода на уши, иногда сладкая ложь лучше горькой правды…

– А надо звонить? – спросила Настя.

– Надо.

– Может, никто ей ничего не скажет?

– Отец ей ничего не скажет?

– Ну, она же любит тебя, зачем ее расстраивать? Ей скажут, что ты в командировке.

– В командировке?

– Ну а разве ей не могут так сказать?

– Ну да, папа был летчиком и улетел далеко-далеко…

– Чей папа?

– Моего ребенка… Ну, как бы моего… – Кирилл спохватился, но было уже поздно.

– Что значит – как бы твоего? – удивленно повела бровью Настя.

– Ну, пока еще ничего не ясно, будет ребенок или нет. Но ведь может быть, да?

– Вам видней, – с подозрением глянув на него, пожала она плечами. Но тему развивать не стала. То ли поняла, что не хочет он говорить об этом, то ли не до того ей, как-никак они попали в очень неприятную ситуацию.

– Ты знаешь, куда ехать?

– Знаю. Куда глаза глядят.

– И куда они глядят?

– Куда машина едет… Может, в Астрахань, к твоим родителям?

– У них однокомнатная квартира, бабушка моя с ними живет и сестра…

– Тесновато.

– Не то слово…

– Ничего, квартиру найдем.

– Где?

– Где-нибудь.

– А дальше?

– Жить будем, работать будем.

– Ну, я не против…

В сумочке у Насти зазвонил вдруг телефон. Она взяла трубку, приложила к уху. Кирилл удивленно посмотрел на нее.

– Да… Хорошо… Пока нет… Хорошо.

Она вернула телефон на место и, закусив губу, бросила на Кирилла виноватый взгляд.

– У тебя же не было телефона, – напомнил он.

– Теперь вот появился.

– И кто тебе звонил?

– Твой шурин.

– Тебе звонил Леня?

– Да, сказал, что я убила его отца.

– Ты убила его отца? – Глаза у Кирилла стали еще больше.

– Ну да. Он ворвался к нам в номер, хотел нас убить, я достала пистолет и застрелила его.

Кирилл прижал машину к обочине, остановился. Насте надо прогуляться, подышать свежим воздухом, а то бред у нее начался. Это реакция на стресс. Плюс еще и в машине укачало.

– Но ты же не хочешь, чтобы я села в тюрьму? – спросила она, напряженно глядя на него.

– Не хочу.

– Ты же возьмешь мою вину на себя?

– Возьму.

– Я серьезно.

– И я серьезно.

– Если бы я действительно убила Воротына, ты бы взял на себя мою вину?

– Да.

– Вот на это и был расчёт… Поехали, нам нельзя останавливаться. За нами могут следить.

– Кто?

– Люди Кирьяна… Леонид сказал, что хвоста за нами нет…

– Леонид?! Дай телефон! – Кирилл набрал последний входящий номер, и ему действительно ответил Леня.

– Как настроение, старик? – насмешливо, но совсем не зло спросил он.

– Ты звонил Насте?

– Звонил. Все нормально, старик. Она тебе все расскажет…

В трубке послышались короткие гудки.

– Что ты мне должна рассказать? – в недоумении повернулся к Насте Кирилл.

– Поехали. Нам нельзя останавливаться, – повторила она.

– Следить за нами могут? Люди Кирьяна?

– Да, люди Кирьяна… Езжай, я тебе сейчас все расскажу…

Он потрясенно кивнул и выехал на дорогу. Сзади послышался возмущенный сигнал проезжающей мимо машины. В зеркало Кирилл не посмотрел, поэтому создал аварийную ситуацию. Но в его состоянии это неудивительно.

Смешно это или нет, но из шпионки Настю вдруг сделали диверсантом. То ли ума у Кирьянова с гулькин хрен, то ли он всерьез решил, что Настя готова работать на него, но он сделал ей предложение, от которого она не должна была отказаться. И даже аванс ей выплатил – двадцать тысяч евро. Он предложил ей убить Воротына. Настя отнекивалась, но Кирьянов настаивал и, в конце концов, уломал ее. Сначала заплатил ей деньги, а затем сказал, что выхода у нее нет. Или он ее убьет, если Настя провалит задание, или сам Воротын, если она вздумает рассказать ему о полученном заказе. Дескать, раз деньги взяла, значит, дала стопудовое согласие убивать, и Воротын этого не простит. Настя сделала вид, что повелась на запугивание, взяла деньги, но Воротынцеву все рассказала. Правда, не старшему, а младшему. А сегодня в гостинице был разыгран спектакль.

Кирьянов сам позаботился о том, чтобы Воротын узнал о похождениях своего зятя. Он почему-то был уверен, что тот попытается взять Кирилла с поличным. И Яков Алексеевич подыграл ему – приехал в гостиницу, устроил скандал. Только Насте не позволил выстрелить в себя, сам разрядил пистолет в подушку. И остался в номере, как будто его там убили. А Кирилл с Настей сбежали, будто они его и застрелили. Якобы нервы у Насти не выдержали, и она схватилась за пистолет.

– Ты же любишь меня, ты теперь должен взять вину на себя, – вроде как в шутку сказала она, но на Кирилла посмотрела всерьез.

– А если нет? – в замешательстве спросил он.

– Ты должен был взять вину на себя, это я Кирьяну так сказала. Он сделал вид, что поверил. И адрес нам дал, где мы должны отсидеться… Там тебя и убили бы. Пистолет же при мне остался… – Настя достала из сумочки примерно такой же, как у Воротынцева, револьвер. – Из этой штуки ты бы и застрелился… Сначала тестя своего застрелил, а потом и сам застрелился…

– Это Кирьян тебе так сказал?

– Нет, я сама это поняла… Зачем бы он мне прибежище давал? – Настя достала из сумочки телефон. – Сверни с дороги, – попросила она. – Чтобы машин не было слышно.

Кирилл свернул в ближайший поворот, проехал метров двести, только тогда развернул и остановил машину. И револьвер у Насти забрал. Вдруг за ними действительно следят люди Кирьянова? В любом случае ствол сейчас не помешает.