– Я же сказала – план прост. – И очаровала его улыбкой. Потом обратилась к лорду Чатли: – Благодарю вас, милорд за терпение. У вас, кажется, был вопрос к сэру Себастьяну?

Лорд Чатли не мигая смотрел на нее, затем тряхнул головой, словно очнувшись.

– Да, разумеется, леди Смитсон. Могу ли я выразить восхищение тем, как прелестно вы сегодня выглядите?

– Вы очень любезны, – улыбнулась она. – Я не вижу здесь леди Чатли. Передайте ей мои наилучшие пожелания.

– Да, конечно. – Лорд Чатли повернулся к Себастьяну – взгляд его потух. – Сэр Себастьян, мы спорили по поводу возможных преимуществ путешествия с…

Себастьян пытался сосредоточиться на вопросе лорда Чатли, и ему это вполне удалось, потому что никто из смотревших на него даже не догадался, что он думает не только о том, как уладить спор лорда Чатли. Ни один человек не заметил, как напрягаются у него мышцы каждый раз, когда юбки Вероники задевают ему ногу, стоит ей повернуться на стуле, чтобы с кем-нибудь поговорить. Никто не знал, как сводит у него живот, когда он слышит ее смех. И никто не поразился бы сильнее, чем он сам, услыхав ее предложение.

Его нелегко чем-либо поразить, особенно когда дело касается подобных вопросов, – он не новичок в искусстве обольщения. Обольщали и его… иногда. И всегда по доброй воле.

Но никто не совращает женщину, на которой собирается жениться. Почему он так неподатлив? Себастьян и сам не знал. Это совсем на него не похоже. Прежде он никогда не испытывал ни малейшего колебания. Но ведь раньше он не собирался вступать в брак. Очевидно, в этом и заключается добропорядочное поведение. Боже, что с ним происходит?

Вероника. Вот что происходит.

Себастьян посмотрел на нее. Она разговаривала с сидящим рядом джентльменом. Он с минуту наблюдал за ней: глаза сверкают, речь оживленная, изящные движения руки. Сердце у него громко застучало. Он должен жениться на ней как можно скорее. Он сойдет с ума, если не сделает этого. К тому же он не был уверен, что у него надолго хватит сил придерживаться новоприобретенных принципов. Обольщение женщины, на которой хочешь жениться, – это неизведанная, темная область, а у него как назло при этом благородные намерения.

Нет. Себастьян собрал в кулак остатки решительности. Он должен поступить порядочно. Вероятно, разум-нее отказаться от визита к ней домой сегодня вечером. Хотя раз она его пригласила, невежливо не появиться. Да и ее тетушка там будет. Что такого может произойти? Себастьян не понимал, боится ли он узнать ответ на этот вопрос или, наоборот, очень этого хочет.

Если судить по тем неодобрительным взглядам, которыми ее наградили слуги, когда она отпустила всех, за исключением дворецкого, можно было подумать, что она неприлично ведет себя каждый день.

Вероника ходила по гостиной с бокалом бренди в руке. Ничто так не подбадривает, как бренди. Оказывается, желание обольстить мужчину очень действует на нервы и мало напоминает порхание бабочек в животе. А если он вообще не придет? Себастьян был так потрясен, когда она спросила его, собирается ли он ее соблазнить. Только полный идиот не понял бы, что ее вопрос вкупе с приглашением посетить ее означает лишь одно – чтобы ее соблазнили. Господи, она вот-вот взорвется.

Что с ним не так? А может, дело в ней? Нет. Эту мысль она тут же отбросила. Она позволит себе быть соблазненной только одним мужчиной, но это не означает, что другие не пытались это сделать. И до сих пор хотят… независимо от Себастьяна. Она пересекла комнату и остановилась перед одним из двух итальянских зеркал в богато украшенных позолотой рамах – зеркала располагались по обеим сторонам раскрытых дверей в спальню. Вероника внимательно вгляделась в свое отражение.

Она переоделась в янтарного цвета шелковый пеньюар с обилием французских кружев, абсолютно непрактичный для сна, но какое это имеет значение, если сон не предусмотрен. С вьющимися, распущенными по плечам волосами, румянцем на щеках – несомненно, из-за волнения и выпитого бренди – она выглядела очень привлекательной. И даже неотразимой. Вероника задрала подбородок, удовлетворенно кивнула и снова стала ходить взад-вперед.

Где же Себастьян? Сколько можно курить и выслушивать бредни старых членов клуба? Вероника успела отвезти тетю Лотте домой, где она жила с отцом Вероники и бабушкой, вернуться к себе и облачиться в кружевной наряд, предназначенный для обольщения.

Ему давно пора прийти. Если он вскоре не появится, то… она вполне может передумать.

А что, если он решил не приходить? Она резко остановилась и сделала глоток бренди. Злоупотреблять спиртным она, разумеется, не собирается – ей понадобится ясная голова. Но если он не придет…

Вероника опустилась на кушетку. Возможно, его влечение к ней не такое сильное, как у нее… хотя это сомнительно. Она видела, каким желанием светились его глаза, когда он смотрел на нее. Чувствовала это, когда он касался ее руки. А когда она его поцеловала… нет, она не сомневается в его желании. Поэтому должна быть другая причина, почему он еще не здесь.

Она перебрала в уме все возможности. Номер один: Себастьян обеспокоен, прилично ли нанести вечерний визит, но это глупо. Пусть у него и не было легионов женщин, но он не заслужил бы такую репутацию, как у него, если бы неохотно оставался с дамой наедине. Номер два: Себастьяна затянули в дискуссию члены Клуба путешественников. Номер три: его переехала карета, и части его тела глодают крысы в сточной канаве. Какой бред лезет в голову! Она снова пригубила бренди.

Себастьян кивнул дворецкому, который сурово на него посмотрел. Но с какой стати ему стыдиться? Его намерения абсолютно честные. Дворецкий прошествовал впереди него по лестнице, затем – по открытой галерее, с которой был виден бальный зал. Сестры были правы – только женщина с большим состоянием может позволить себе содержать такой внушительный дом. Он вдруг подумал, что как-то неловко жениться на даме, которая намного богаче его. Но тут же отбросил эту мысль. Ему безразлично, есть у нее деньги или нет. Пусть у нее вообще их не будет. Почему его должно волновать то, что она богата?

Дворецкий подвел его к дверям, постучал, открыл дверь и пригласил войти. Себастьян очутился в просторном салоне с красивой старинной мебелью. Кажется, французской, но он не был уверен. В комнате все дышало роскошью и вкусом, но без женских излишеств. Вероника полулежала на кушетке с одной из его книг в руке, наполненный наполовину бокал с бренди – на столике рядом.

Она не повернула к нему головы. На ней было что-то кружевное и шелковое, облегающее изгибы фигуры подобно… руке любовника. Но ни дюйма кремовой кожи не было видно. Наоборот, по сравнению с ее прежним платьем медного цвета теперешний наряд менее откровенен. Но все-таки ничего более соблазнительного он никогда не видел. У него внезапно пересохло во рту.

Она перевернула страницу.

Он кашлянул.

– Я уж подумала, что вы не придете, – холодно заметила она.