Он усмехнулся.

– И я тоже.

Она подняла на него глаза.

– Почему?

– Я счел это… – Он лихорадочно искал нужное слово.

– Господи, Себастьян, если вы сейчас произнесете «неприличным», я запущу в вас вашей же книгой. – Она прищурилась. – А я прекрасно попадаю в цель.

– Не сомневаюсь, – снова усмехнулся он.

– Я начала думать, что вы мне солгали. – Она села, и он успел поймать взглядом промелькнувшую изящную лодыжку.

С трудом переведя дыхание, он шагнул к ней.

– Я никогда вам не лгал.

– Когда мы познакомились, вы сказали, что вас не волнуют приличия. – Она захлопнула книгу. – Тем не менее мне кажется, что вы слишком этим обеспокоены.

– Не думаю, что должен за это извиняться.

– Я не жду извинений, – более мягко сказала она. – Но я хотела бы получить объяснение.

– Объяснение? Я не уверен, что оно у меня есть. – Он подвинул кресло к кушетке и сел. – Вы, Вероника Смитсон, самая интригующая и замечательная женщина, каких я когда-либо встречал.

– Да? – Она лениво улыбнулась.

– И вы… особенная.

– Особенная?

Он кивнул.

– И вы заслуживаете лучшего.

– Лучшего, чем что? – медленно произнесла она.

– Лучшего, чем мое обычное поведение. – Твердые нотки в голосе Себастьяна говорили о его решительности.

Все оказалось намного труднее, чем он предполагал, учитывая, где они сейчас находятся и что на ней надето, а также то обстоятельство, что он хотел ее с самого первого момента, как увидел.

Она, пораженная, молча смотрела на него.

– Вероника?

Она встала, и он тоже поднялся. Она наполнила бокал бренди и передала ему.

– Что вы имеете в виду под словом «особенная»?

– Я имею в виду… – Он беспомощно покачал головой. – Просто особенная, и все.

– В смысле особенно умная, или особенно красивая, или особенно изысканно изъясняющаяся? – Она сдвинула брови. – А может, вы хотите сказать «особенная» в смысле странная или даже немного ненормальная?

– О нет, я не…

– У моей бабушки есть приятельница, которая не может вспомнить, где она сегодня оставила шляпу, перчатки и куда отправляется. Бабушка называет ее особенной.

Он рассмеялся.

– Это не смешно, – заметила она, но губы у нее слегка дрогнули. – Бедняжка с каждым днем становится все более особенной. Бабушка тоже отличается особенностями, хотя я подозреваю, что она использует это как оправдание говорить и делать то, что она хочет. Правда, она всегда поступала по-своему, независимо от возраста.

– Я имел в виду все вами перечисленное, но не особенности вашей бабушки или ее приятельницы, – поспешил уточнить Себастьян, – а все остальное, о чем вы сказали.

– Понимаю. – Она снова сделала глоток бренди. – Это, пожалуй, самое приятное из того, что кто-либо мне говорил.

– В таком случае я рад, что этим человеком оказался я.

Про себя Себастьян отметил, что пока все идет хорошо.

– Я уж подумала, что вы вообще не приедете. У вас заняло столько времени, чтобы добраться сюда? И теперь вы любезничаете, изо всех сил стараясь заслужить мое прощение?

– Совершенно верно, если бы только это помогло. – Он сверкнул белозубой улыбкой, но тут же посерьезнел. – Но я сказал то, что на самом деле думаю.

– Я знаю. Вот почему это звучит так чудесно. – Она сделала еще глоток бренди, поставила бокал на стол и сделала к нему шаг.

Он с трудом удержался, чтобы не отступить.

– Не забудьте – сегодня вечером вы также сочли меня привлекательным.

– Привлекательным, чудесным и замечательным. В общем – само совершенство. – Она протянула руку и провела пальцем по краю лацкана его фрака. – Как вы со всем этим справляетесь?

– О, это тяжело, – ответил он. Господи, что она с ним творит? Он сделал большой глоток бренди. Как совладать с собой, когда она стоит так близко?

Она забрала у него бокал и поставила на стол.

Себастьян смотрел прямо ей в глаза. Великий Боже! Какой же он дурак. Это – ее план. Она сама намерена соблазнить его. Если только…

– А ваша тетя к нам не присоединится?

– Господи, Себастьян. – Она стала развязывать узел на его галстуке. – Вы же авантюрист. Но ни моей тете, ни мне и в голову не могло прийти…

– Вероника! – Он чуть не задохнулся. – Я и предположить не мог ничего такого!

– Я знаю, дорогой. – Она кончила развязывать галстук и пристально посмотрела ему в глаза. – И это просто очаровательно.

– Перестаньте говорить такие вещи, – оборвал ее он. – Неужели вам все равно, если вдруг войдет ваша тетя?

– Себастьян, я не восемнадцатилетняя невинная девица. И я не нуждаюсь в компаньонке. К тому же, – она отбросила в сторону его галстук, – тети Лотте здесь нет.

– А где она? – с опаской осведомился он.

– Полагаю, там, где она живет. – Теперь Вероника занялась воротом его сорочки. – В доме моего отца.

– Она не живет здесь?

– Нет. – Вероника расстегнула воротник.

Он шагнул назад.

– Что вы делаете?

Она бросила на него нетерпеливый взгляд.

– По-моему, это очевидно.

– Да, но…

– Себастьян, посмотрите прямо мне в глаза и скажите, что вы не хотите этого так же, как я. Если это не так, то… я даже подниму с пола ваш галстук, а затем… выпровожу вас вон.

Он застонал.

– Черт возьми, Вероника…

– Я считаю это утвердительным ответом. – Она приблизилась к нему и прижалась губами к его губам.

Себастьян не был уверен, что у него надолго хватит сил сопротивляться ей… и себе тоже. Стоило ему ощутить тепло ее губ, как решимость ослабла. А она уже начала стягивать с него фрак.

Лишь святой в состоянии соблюдать приличия, а он святостью никогда не отличался.

Она толкнула его, и они вместе упали на диван. И… Себастьян оказался лежащим под Вероникой.

– Вам надлежит знать, – прозаичным тоном, хотя и немного задыхаясь, произнесла она, не сводя с него глаз, – я никогда прежде этого не делала.

– Что вы хотите сказать? Что означает «я никогда прежде этого не делала»? – спросил он, а про себя подумал, что сейчас они тоже ничего такого не делают. Ни в коем случае. Он не настолько потерял самообладание. – Вы же были замужем.

– Господи, Себастьян, вы перепутали обольщение – чем я собираюсь заняться – с любовью. Это не одно и то же.