Предложение о браке? Она со стоном вошла в спальню. Что взбрело ему в голову? Себастьян Хэдли-Эттуотер не из тех мужчин, которые хотят жениться. Разве Порция не говорила этого в тот вечер, когда он читал лекцию? Почему его вдруг потянуло к брачным узам? Порция права – он ведет себя так прилично потому, что решил жениться.

Вероника допила бренди, поставила бокал на столик у кровати и улеглась. Может, она действительно особенная? Или ненормальная. Или развратница. Какая женщина стала бы скорее любовницей, чем женой? Но от одной лишь мысли о браке ее затошнило.

Она повернулась на спину, вздохнула и уставилась в потолок. С Чарлзом все было по-другому. Ей исполнилось двадцать два года, и даже тогда она отличалась своеволием и самостоятельностью. А Чарлз… он в чем-то походил на Себастьяна, и у него уж точно было много женщин до нее. До их знакомства он вел бесшабашный образ жизни, а его семья уже отчаялась увидеть Чарлза женатым. Он был почти на двадцать лет ее старше, мудрее и знал, чего хочет увидеть в жене. Он как-то раз заявил ей, что вообще не женился бы, если бы не встретил ее. Он не хотел иметь идеальную, по светским меркам, жену. Он восхищался ее решительным, независимым характером, всеми качествами, считавшимися в свете недопустимыми. Ему нравилось иметь жену, которая полагалась на свой ум и не скрывала этого. Он принимал ее такой, какой она была. Но тем не менее финансовые дела он вел сам. Чарлз умер три года назад, и теперь всем она занималась сама. И не собиралась от этого отказываться.

Однажды ей уже повезло. Можно ли ожидать, что другой мужчина уживется с ее чуждым условностей характером? Что бы ни говорил Себастьян, брак с ней не придется ему по душе. Он захочет, чтобы все происходило по его желанию и воле. А она захочет делать так, как считает нужным. Настанет время, когда он потребует от нее соблюдения приличий, захочет, чтобы она уступила его желаниям, чтобы вела себя респектабельно. И держала свое мнение при себе. Она не сомневалась в том, что так и будет. Разве его недавнее благопристойное поведение это не доказало?

Но… она безумно хотела быть вместе с этим мужчиной. Быть в его постели и в его жизни.

Порция была права и в другом вопросе – Вероника не обдумала должным образом свое желание стать любовницей. Она забыла про скандалы или сплетни, хотя это ее никогда особенно и не волновало. Она была уверена, что, когда у кого-то много денег, светское общество простит почти все. Впрочем, сейчас она может об этом не думать – ей так и не удалось обольстить этого мужчину. Очевидно, она не годится ни в любовницы, ни в жены. А вначале все выглядело так замечательно. Да и сейчас в этой идее много достоинств.

А что, если она никогда его больше не увидит? Сердце болезненно сжалось. Она не должна была отпускать Себастьяна. Он к тому же хлопнул дверью. Вероника приподнялась на локте. Нет. Она не допустит, чтобы он ушел навсегда. Она никогда не отказывалась от того, чего хочет. Она обязана что-то предпринять. Что-то, исключая брак. Необходим новый план. Вероника фыркнула. А ведь план обольстить его казался таким успешным.

Она хочет его и получит. Без сомнения. Но проблема в том, как это осуществить. Про то, что она может потерять его навечно, она даже думать не стала. А что, если он мучается точно так же? Ведь человек не предлагает сегодня руку и сердце, а завтра про это напрочь забывает. Весьма вероятно, что его, как и ее, ждет бессонная ночь. Настроение у нее поднялось. Что ж, несколько бессонных ночей убедят его в том, что она ему в жизни необходима. На ее условиях. Так или иначе, но она окажется в его постели – и станет его любовницей – на Рождество.

Это будет памятное Рождество.

– Ты рехнулся? – Синклер посмотрел на него как на безумного.

– Вряд ли дело в моем здравом уме, – хмыкнул Себастьян.

– Я хочу быть уверенным, не упустил ли я чего-то. – Синклер полулежал на диване в гостиной с сигарой в руке. – Ты предложил ей брак?

– Да. – Себастьян с бокалом виски в руках уселся рядом в кресло с подголовником и положил ноги на стол. Много плюсов в том, что живешь в доме без женщин. Жена ни за что бы не допустила подобного поведения. Но сейчас не время об этом думать.

– И она сказала «нет»?

Себастьяна передернуло.

– Да, сказала.

Американец засмеялся:

– Дерзкая женщина.

– Да уж.

– Но она хочет стать твоей любовницей? – Синклер выпустил длинную струйку синего дыма.

– Хочет.

– А ты на это не согласился?

– Ну… да.

На лице друга отразилось неприкрытое удивление.

– Какой же ты дурак.

– У меня нет желания заводить любовницу. Я хочу жену.

– Поправь меня, если я не прав, – медленно произнес Синклер. – Тебя не интересовал брак до тех пор, пока ты не познакомился с леди Смитсон.

– Я думал об этом, но признаю, что специально жену я не искал.

Синклер изучающе смотрел на него.

– Тогда выходит, что тебе нужна не жена, а она.

– Вероятно.

– Какая уж тут вероятность, – покачал головой Синклер.

– Хорошо, согласен, что это так. Я хочу ее. – Себастьян ткнул сигарой в сторону друга. – Но я хочу, чтобы моей женой стала она.

Синклер нахмурился.

– Почему?

– Сам не знаю. – Себастьян вздохнул. – Может, я ее люблю?

– Звучит очень убедительно.

– Я знаю, что я ее люблю. Я в этом не сомневаюсь. – Он задумался. – Мне кажется, что когда встретишь ту женщину, какая тебе нужна, женщину, которую любишь, хочешь быть с ней до конца своих дней. А это неизбежно означает брак.

– Я любил многих женщин. – Синклер затянулся сигарой. – Но у меня ни разу не появилось желания жениться.

– Мне кажется, мы по-разному понимаем, что такое любовь.

– Позволь спросить тебя кое о чем. – Синклер подумал немного, прежде чем сказать. – Ты стал бы любить ее больше, если бы она была твоей женой?

– Я чувствую, что завтра буду любить ее больше, чем сегодня, – уверенно заявил Себастьян.

– Замечательно, но меня это не впечатляет, – рассмеялся Синклер.

– Извини. Я увлекся.

– Спрашиваю снова: ты стал бы любить ее больше, если бы она была твоей женой?

– Моя любовь не зависит от того, жена она мне или нет, – высокомерно произнес Себастьян.

– О Господи, – простонал Синклер.

– Отвечаю, нет и еще раз нет. Я не смог бы любить ее больше, даже будь она моей женой. Я уже люблю ее так глубоко, беззаветно и сильно, как только может позволить моя душа.

– Это что, репетиция? – усмехнулся Синклер.

– Возможно. Я сейчас думал о том, что должен был ей сказать. – Себастьян тоже затянулся сигарой. Ему было что сказать. Хотя бы то, что он не мыслит своей дальнейшей жизни без нее. И он не должен был терять самообладание.