транспортировки нефти, добываемой в других странах. Для этой цели были проложены трубопроводы — сначала восьмидюймовые, затем шестнадцатидюймовые и, наконец, диаметром сорок два дюйма — для перекачки нефти с танкеров, приходивших в Эйлатский порт, в нефтехранилища или непосредственно в танкеры, отправлявшиеся затем в средиземноморский порт Ашкелон. Не менее важным было и то, что Негев предоставил возможность для расселения миллиона новых репатриантов и строительства целого комплекса промышленных объектов, на которых репатрианты получили рабочие места. Около 40 % всех созданных предприятий предназначалось для переработки местных ресурсов. Остальные — предприятия текстильной, химической и оборонной промышленности — были переведены в Негев из других городов страны.

Города развития обрели свой облик главным образом благодаря притоку новой рабочей силы. На ранней стадии репатриации, в 1949–1953 гг., из соображений безопасности и ввиду нехватки жилья, в стране было начато переселение жителей более старых городов со смешанным населением. По большей части это были города на севере страны, где до 1948 г. евреи жили рядом с арабами. В первые годы существования государства кварталы, оставленные арабами в Лоде, Рамле, Мигдаль-Ашкелоне, Беэр-Шеве, Цфате и Тверии, просто занимались еврейскими репатриантами; в последующие годы в этих городах были дополнительно построены жилые кварталы, а также сооружены промышленные предприятия. На следующей стадии, в 1955–1958 гг., началось строительство новых городов в ранее незаселенных районах страны — как на севере, так и на юге. Так появились Кирьят-Шмона, Хацор, Шломи, Маалот, Мигдаль-га-Эмек, Ор-Акива, Бейт-Шемеш, Кирьят-Гат, Димона и Мицпе-Рамон. Эти города строились с учетом соображений безопасности, а также удобства расселения репатриантов и их абсорбции; при этом на первых порах не уделялось особого внимания параллельному созданию промышленной инфраструктуры как основы успешного существования городов. Однако на третьей и последней стадии ориентация продолжающегося развития становилась все более индустриальной и все более южной, определяя собой израильское будущее.

В начале 1960-х гг. по краю пустыни выросла цепь городов развития. В основном они были очень небольшими; так, в городах Нетивот и Иерохам проживало не более чем по 5 тыс. человек, причем в немалой части это были жители временные — бурильщики, карьерные рабочие. И эти населенные пункты, и города с населением около 7 тыс. человек (Кирьят-Малахи, Сдерот, Офаким), и более крупные города, выросшие на границе с Негевом, — все они имели ряд общих черт. Большинство их населения (65 % в 1964 г.) составляли выходцы из стран Востока. Собственно говоря, в то время 37 % всего еврейского населения Израиля, репатриировавшегося из стран Востока, проживало в городах развития и поселениях. Большинство из них вряд ли выбрали такие места жительства по своей воле — их доставили сюда в рамках программы “с корабля в поселение”, точно так же, как репатриантов предыдущей волны направляли прямо в мошавы, хотя впоследствии индивидуальным пожеланиям новых репатриантов стали уделять больше внимания. Здесь следует особо отметить, что во всех этих городах планирование и управление общественной и коммунальной жизнью осуществлялось в высшей степени планово и централизованно — впервые за всю историю страны. Межминистерские комиссии заранее определяли все детали городского развития, организуя продуманную схему жилищного строительства, сооружая предприятия для обеспечения занятости населения, создавая сеть учреждений образования, здравоохранения, социального обеспечения. И лишь много лет спустя городская власть была передана в руки выборных советов самоуправления.

Наиболее впечатляющим примером стала история Беэр-Шевы, с самого начала относившейся к категории городов развития. До 1948 г. этот населенный пункт представлял собой бедуинский караван-сарай, однако правительство Израиля очень быстро оценило потенциальную значимость его местонахождения. Занимая господствующее положение по отношению ко всей сети коммуникаций Негева, Беэр-Шева не могла не стать административным центром этого южного региона, как только там началось развитие торговли и промышленности. Где бы ни закладывались новые добывающие и обрабатывающие предприятия Негева, их центральные офисы тут же открывались в Беэр-Шеве. В городе разместились региональные офисы правительственных учреждений и Еврейского агентства, а также армейские штабы. Численность населения города увеличивалась стремительными темпами, достигнув 100 тыс. человек к концу 1960-х гг., причем город мог похвастаться самым высоким уровнем занятости в стране. Аналогичной (хотя и в меньших масштабах) была история развития Кирьят-Гата, ставшего региональным центром благодаря плану Лахиша (Гл. XV). К 1967 г. численность населения Кирьят-Гата составила 18 тыс. человек; при этом город отличался развитой системой школьных и культурных учереждений и стремительным жилищным строительством.

Ашдод, расположенный в 11 милях к северу от Ашкелона, также стал одним из примеров успешного развития и самым ярким образцом планового становления городского хозяйства в стране. Ашдод был заложен в середине 1950-х гг. как израильский “порт будущего” и с первых дней стал предметом пристального внимания и заботы со стороны правительства. В Ашдод поступали более значительные капиталовложения, чем в любой другой из числа новых городов страны, — так, 120 млн долларов было затрачено только на портовые сооружения. Успех был достигнут ранее, чем ожидалось. Первая очередь порта начала функционировать уже в 1965 г., и сотни тысяч тонн полезных ископаемых из недр Негева доставлялись грузовиками на ожидающие у причалов суда. Два года спустя население Ашдода насчитывало уже 20 тыс. человек и должно было, согласно прогнозам (хотя и, как оказалось, излишне оптимистическим), увеличиться до 150, а то и до 350 тыс. человек через 25 лет. Эйлат, южные ворота Негева, также развивался на волне этого бума. Будучи в 1956 г. не более чем разросшейся в размерах рыбачьей деревушкой, Эйлат, по окончании Синайской кампании и с открытием грузовых перевозок в страны Африки и Дальнего Востока, стал крупным портом. К 1967 г. там обрабатывалось 700 тыс. тонн грузов в год; экспортировались в основном полезные ископаемые Негева — поташ, соединения брома, фосфаты магния, цементационная медь, а импортировалась главным образом иранская нефть, сотни миллионов тонн нефти, перекачиваемой по трубопроводам в Ашкелон, для загрузки в танкеры, или в Хайфу, на нефтеперерабатывающие предприятия, продукция которых использовалась для внутренних нужд. Кроме того, Эйлат стал крупным туристическим центром, и численность его населения увеличилась с 2 до 17 тыс. человек в 1967 г.; при этом правительственные эксперты прогнозировали (опять-таки с излишним оптимизмом) продолжение роста городского населения вплоть до 50 тыс. человек через пару десятилетий. Население Димоны, состоявшее в основном из выходцев из Индии и Марокко, к 1967 г. достигло 18 тыс. человек; часть жителей города были заняты на предприятиях Мертвого моря, рядом со Сдомом, но в основном они работали на городских текстильных фабриках. Арад (численность населения — 5 тыс. человек в 1970 г.), расположенный на расстоянии нескольких километров от Димоны, стал центром нефтехимической промышленности, использующей в качестве сырья газ Негева, а также соединения хлора и брома, добываемые в районе Мертвого моря.

Имелись все основания полагать, что эти города развития будут расти без